Хаос. Этим словом из четырёх букв можно описать происходящее, и Кэсси сможет написать песню с таким названием, если переживёт этот вечер, в чём уже сомневается. Вечная жизнь сейчас кажется пустым звуком, потому что среди взрывов вполне может найтись такой, который в одно мгновение оторвет левитирующей в нескольких сантиметрах от земли, чтобы увидеть что-нибудь среди толпу превосходящих её по росту людей, девушке. В этом огненном освещении она выглядит так, будто только что примерила один из своих ярких сценических образов, только вот повседневная одежда и тёмные дорожки смазавшейся от слёз магловской подводки недвусмысленно намекали на то, что сейчас Кэсси вряд ли исполнит очередную песню перед толпой абсолютно толерантных к разумным существам фанатов — у неё только такие и были, потому что вампирская натура девушки не была секретом, а ярые расисты вряд ли пришли бы на подобный концерт.

"Я, вообще-то, даже не должна быть здесь"— осознание заставляет Кэсси мысленно дать себе пощёчину, ударь посильнее, чтобы девушка наконец-то научилась думать о возможных последствиях своих импульсивных действий и не идти на поводу мимолётных, практически детских желаний. Да, она чертовски сильно хотела на этот концерт. Да, ей даже не пришлось ничего отменять ради него, потому что вечер, весьма удачно, оказался полностью свободным. Тогда она сочла это приятной неожиданностью и знаком, что прийти на концерт, однозначно, стоит. Но билетов не было. Из не было в продаже, но спустя часы поиска нашёлся перекупщик, согласившийся отдать билет, моментально окрещённый счастливым, всего лишь за пару колдографий, которые Мэйфилд была совершенно не против сделать. На тех колдографиях она улыбается так же ярко, как восьмилетние дети при виде подарков на рождество. Как оказалось, совершенно зря — билет был меткой смерти. И, смотря на сцену во время потрясающего выступления своей коллеги, Кэсси точно не предполагала, что всего через пару мгновений прогремит оглушающий взрыв.

Сейчас сцена была в огне. Сейчас Кэсси стремительно отдалялась от неё, озираясь по сторонам и стараясь не потеряться в огромной паникующей толпе. Она была в ужасе только первые пару минут, когда и появились уже высыхающие дорожки слёз, а после... После первой вспышки паники она уже включила критическое мышление, отбросила любые эмоции и передала всё своё сознание в руки холодному расчёту, который явно говорил, что вряд ли ей оторвут голову, если она даже при своей левитации находится чуть ниже большей части людей — голову снесут в первую очередь им, а Кэсси ни в коем случае сейчас не нужно думать о чужих смертях — вообще-то, все её родственники мервы, а она даже не пришла на похороны, так что оставаться равнодушной к чужим смертям должно получаться, как нельзя лучше. Мэйфилд в глубине души чертовски холодная, прогнившая насквозь и чертовски лицемерная в своих вечных улыбках всем полезным людям без разбора и скрытой ненавистью к ним же, если они не согласятся с её убеждениям. Мэйфилд плевать на все жизни в этом чёртовом мире, но она будет биться за справедливость до последнего, просто потому что живые люди должны получать самое лучшее. И её растрогала только одна смерть за все её шестьдесят лет.

Лицо мертвеца, из-за которого она плакала ночами, прячась от самой себя в тёмной ванной, и из-за которого несколько её песен пропитаны скорбью и болью, появилось где-то в той же толпе. Маленькая летучая мышка со всей возможной скоростью долетела до ближайшей возвышенности, пропитавшая воздух опасность вдруг стала неважной, а болезненно знакомое лицо — сейчас по объяснимым причинам ставшее почти прозрачным, было снова потеряно. Кэсси Мэйфилд сидела на чём-то устойчивом и металлическом — будь то выключенный фонарный столб, забор или любая другая конструкция, девушка не обратила бы на это внимания, стараясь найти подтверждение тому, что всё ещё находится во вменяемом состоянии, а увиденное недавно не было плодом её больного воображения, решившего так жестоко поиграть с Кэсси.

Кэсси смотрела в самую гущу событий, где души покидали всё больше и больше тел, а горящие столбы пламени вдруг начинали двигаться и превращались в воспламенившиеся человеческие фигуры. Хотелось помочь всеми каждому, но это было слишком уж рискованно, да и все, абсолютно все присутствующие понимали, что любая попытки помочь одному человеку может обречь на смерть ещё десять - жизни всех людей висели на волоске, и никто не хотел бы потерять свой шанс на чудесное спасение. Кажется, кто-то из маглорожденных даже молился, хоть и понимал, насколько эо бесполезно - вряд ли бог когда-либо смотрел в сторону магического сообщества.
Своего знакомого она так и не могла разглядеть, безуспешно стараясь вспомнить, каким же на самом деле было лицо, случайно зацепленное взглядом в толпе и принятое за образ из прошлого. Кажется, оно было бледным, слишком бледным для Макса Фоули, но все черты совпадали, будто бы это была злая шутка про призраков прошлого или насмешка над тем, что все скоро тоже умрут. Кэсси не была на похоронах. Кэсси не знала, как выглядел, лёжа в гробу, её бывший, с которым они решили остаться друзьями незадолго до трагичного известия. Может быть, похорон и не было, потому что приглашения она точно не получала (или же оно тогда затерялось среди сотен других писем?), а всё больше и больше знакомых ей волшебников предпочитали кремацию, не требовавшую такого крупного мероприятия.
Вглядываться в паникующую толпу мешал маячивший над головами людей призрак, так подозрительно походивший на давно умершего Макса и автоматически притягивающий к себе взгляд. Но Кэсси, вообще-то, ни за что не поверила в то, что пять лет по Британии ходит призрак её бывшего, и она до сих пор об этом не узнала. Да ладно, у них ведь были общие знакомые, они должны были сказать! Но, в любом случае, это точно был он - Мэйфилд была уверена на девяносто восемь процентов, оставляя ещё два на случай обмана зрения и какой-либо невероятной, просто удивительной истории о двойниках, братьях-близнецах или чего-то подобного. Но, в любом случае, необходимо было проверить и разобраться в этой странной ситуации прямо сейчас: пламя и паникующие люди совершенно не помешали решительности Кэсси прояснить всё, как только призрак вылетит в более свободную от людей зону и будет доступен для диалога - сейчас он, кажется, помогал кому-то, потому что она видела движения его рта и постоянные оглядки на кого-то в толпе. Может, с новой "жизнью" пришли и новые знакомства, и в кругу общения Макса не осталось места для Кэсси?
Дожидаться, пока всё утихнет, не было ни возможности, ни желания - скорее всего, тогда возможности поговорить не останется совсем, поэтому Кэсси довольно быстро спустилась со своей возвышенности и буквально подбежала к призрачной фируге, на ходу придавая себе возмущённый и даже обиженный вид вместо полупаникующего.
- Не хочешь ничего объяснить?

"Выбираться отсюда" в планы девушки больше не входило. Более того, её теперь не волновал ли запах дыма, ни крики людей вокруг, потому что всё мысли теперь были заняты возмущением по поводу того, что она не была в курсе стол важных деталей жизни друга. И ладно бы, если бы он пока не мог отойти от собственной смерти и не выходил из дома вовсе, пытаясь смириться с пребыванием в бестелесном положении, но нет же! Пошёл на концерт с кем-то из своих знакомых, веселился и даже не думал о том, что по нему, может быть, скучают. Кэсси никогда не любила показывать свою злость, она была скорее пассивно-агрессивной, но эта ситуация просто не давала ей ни шанса оставаться спокойной.
- Нет, мы поговорим сейчас! Я что-то не вижу здесь осиновых кольев или гильотину, так что совершенно ничто не может помешать нам продолжить дискуссию, - кажется, в нескольких метрах от них кто-то только что пытался использовать протего, но из-за нервотрёпки ошибся в жесте и чуть не убил всех вокруг - а ведь даже в прошлом веке в Хогвартсе учили не поддаваться эмоциям во время колдовства! И всё же Мэйфилд сейчас совершенно не волновала суматоха вокруг. Серьёзно, она в безопасности до тех пор, пока сюда не заявится Папа Римский под ручку с Ван Хельсингом, поэтому пусть этот Фоули наконец-то объяснит, какого Мерлина не рассказал ей о том, что вполне так существует и без особых проблем функционирует в обществе. Да ладно, это даже грубо! Кэсси была готова поспорить, что другие призраки никогда так не поступали со своими друзьями. А ведь Мэйфилд была уверена, что это она занимает первую строчку в списке бессовестных ублюдков, но Макс в этот раз превзошёл её. Удивительно, как это вообще произошло? Теперь Кэсси придётся как минимум завести кошку и пригласить знакомого с аллергией на шерсть посмотреть на неё, чтобы вернуться на своё законное первое место.
- И когда же ты собирался сообщить? Стой, а ты вообще планировал?
Если бы Фоули не был призраком, Кэсси бы с радостью врезала ему, даже если её физические данные не позволили бы причинить человеку настоящую боль.