Она нормальная вообще?
Коллега, имени которой Саманта то ли не помнит, то ли не знает, задает этот вопрос раз, кажется, в третий. С периодичностью в две-три недели, совершенно не стесняясь и наплевав на личные границы, переходить которые, вообще-то, никому не рекомендуется.
Сэм поджимает губы и считает до десяти. Не помогает.
Мысленно она уже продумала, как быстро и резко ударить локтем в подбородок снизу. Удобно, когда соперник выше тебя, еще удобнее, если никто ничего подобного не ожидает. Ну, подумаешь, бывший аврор. С кем не бывало.
Коллега улыбается хищно и переводит взгляд с девчонки, прыгающей по площади с плакатом, на Саманту. Та краснеет, но молчит, все еще продумывая в голове идеальный план, которому, разумеется, не суждено воплотиться в жизнь. Убеждает саму себя, что молчание - золото, и коллега, в общем-то, задает вполне логичный вопрос.
На который, увы, нельзя ответить положительно.
Она нормальная вообще?
Точно так же спрашивала себя Сэм, когда Чарли глядела на нее из детской кровати, сжимая в руках игрушку. Вероятно, в тот момент Николас продумывал в голове похожий план, которому точно так же не суждено было осуществиться, кто знает. Ли вспоминает, как фраза, комом в горле застрявшая, и положила конец счастливой семейной истории.
Все было не так.
Конечно, не так. Конец счастливой семейной жизни положило ее начало - никогда не связывайтесь с вампирами, чтобы никогда после не рожать от них полукровок. Детей, с которыми не захотите иметь ничего общего. Вздрагивать от плача каждый раз. Представлять, как твой ребенок пьет чужую кровь.
- Хватит, - Сэм мотает головой, прогоняя ненужные картинки. Даже сейчас, спустя столько лет, все это остается болезненным воспоминанием. Осознанием того, для и ради чего все пошло наперекосяк.
Вот только ребенку не объяснишь. Прости, мол, я была не права, у меня тряслись руки в твоем присутствии, да и кто знал, что все получится вот так? Тебе же с отцом было лучше, правда?
Вернись ко мне.
Шепчет всякий раз, стоит выпить в тишине квартиры и бросить взгляд на единственную колдографию, где они вдвоем. Чарли пришлось уговаривать минут десять, и стоит она там, нахмурившись, буквально терпит объятия матери.
Конечно, это исключительно вина ее, Саманты. Плохая мать, отвратительная недо_жена, можно придумать еще кучу прозвищ, но смысл останется один. И коллега, в общем-то, права, раз за разом задавая один и тот же вопрос.
- Нормальная, - отрезает Ли и отворачивается в сторону. Все в порядке. Они просто не в курсе, чья это дочь.
Впрочем, что изменило бы знание? Вопрос задавался бы шепотом в разных углах или на собраниях, каждый понедельник, напрямую. Отчего-то всем так любопытно залезать в чужие жизни, пуская на самотек свою собственную. Сэм вот, например, удачно упускает и то, и другое.
На чужих ей откровенно плевать. За своей не уследить. Все давно потеряно, да?

- Где она? - в тишине чужой квартиры. В ней не пахнет одиночеством, повсюду развешаны колдографии, а бар забит едва ли двумя бутылками. Саманта тут же подмечает различия и горестно вздыхает, не успевая подавить это в зевок. Николас замечает, наверное, но не подает виду.
- Где моя дочь? - сжимает губы, глядя, как мужчина расплывается в самодовольной ухмылке.
- Твоя? Удивительно. Несколько лет назад ты с радостью отдала ее чужим людям, - Сэм еле сдерживается, чтобы не залепить ему пощечину.
Он прав, в общем-то. Это станет понятно любому дураку, стоит лишь услышать всю историю. Люди всегда на стороне любви и заботы, которые Сэм не стремилась доставать из пыльного шкафа. А тут, пожалуйста, время пришло.
Спроси кто-нибудь, ответа не получит.
Зачем я здесь?
Твоя дочь уже выросла, она справится сама. В конце концов, Николас вытащит ее из любой задницы, в которую девчонка, без сомнения, залезет. Чарли так похожа на свою мать в молодости, и Ли понимает это только сейчас, когда обстановка в городе оставляет желать лучшего, когда за каждый шаг стоит отвечать, когда..
- Пошел ты, - кидает напоследок, не потрудившись даже закрыть за собой дверь.
У нее была информация. Странно, что Чарли вообще кому-то смогла рассказать о своих планах, тем более столь неосмотрительно, зная, как скоро слухи дойдут до Сэм. Зная, как быстро та сможет оказаться возле дверей любого из выбранных заведений.
Ли, быть может, и была отвратительной матерью, но в то же время - неплохим бойцом, балансирующим на грани. Ей отчего-то влезло в голову, что дочери необходима помощь. Николас не видел ее несколько дней, но это - обычное дело для столь юного возраста, посему, по его словам, волноваться было не о чем.
Но интуиция, не раз спасавшая задницу не только Саманты, но и большинству ее знакомых, так не казалось.

Шаг. Еще шаг. Ботинки отчего-то сразу стали тяжелыми, словно к ногам прибавили килограмма по три. Сэм дергает за ручку двери. Та не поддается. Пробует снова - ответ тот же. Ей вообще начинает казаться, что дом заброшен.
Это что, шутка такая? Хватается за палочку, замечая схему на двери, и взмахивает ей. Ничего не происходит.
Спускается с крыльца, пытаясь заглянуть в окна первого этажа. Третье слева внезапно распахивается. Саманте ничего не остается, кроме как успеть схватить раму. И в следующую секунду оказаться внутри здания.
Черт!
Цела. Кажется, цела. Открывает глаза, приготовившись к самому худшему. Но нет, обычная комната с кучей книжных шкафов, столами и стульями. И ни души на каждый квадратный метр помещения.
- Эй, - зовет тихо, чтобы не напугать обитателей. Нормальное приветствие, ничего не скажешь, - есть здесь кто-нибудь? - палочка в руке остается на всякий случай.