Видит Мерлин, порой Гарри Поттер вообще предпочел бы обходиться без кабинета, но его должность далеко не всегда позволяет присутствовать на рейдах лично. А ещё он не считает себя слишком крутым (ну хорошо, не всегда считает), но это периодически читается во взгляде педантичной Вмктуар. Бегущая строка на её милом лице с обезоруживающей улыбкой прямо-таки светится красными буквами «ты опять не поставил подпись». «Ты проигнорировал мою папку, но я буду преследовать тебя упорнее сам-знаешь-кого». Она закрывает за ним двери, обводит салатовым цветом место для подписи, оставляет записки на стикерах нежно розового цвета. Гарри безмерно благодарен за её работу, очень уважает её труд, считает её крайне важным человеком  и… опять забывает поставить подпись. Все эти бумажки так легко пропустить, когда где-то в Лондоне опять появился запрещенный артефакт, обязательно в виде какого-нибудь устрашающего вида древнего кинжала, вселяющего в его обладателя бесконтрольное желание резать всё, что попадается на глаза. Еду, бумагу, своих сожителей. Гарри только что провел обыск в доме, где предполагаемо этот артефакт обнаружил себя последний раз, опросил всех свидетелей, даже попытался зачитать мораль по поводу приобретения сомнительных товаров у сомнительных лиц, но понял, что в очередной раз перешёл на угрозы и начал запугивать пострадавших. К счастью, Тони — его правая рука во всём — своевременно возник рядом и быстро перевел внимание на себя. Совместными усилиями они пробыли там до самого вечера, после чего Поттер решил отпустить коллегу домой. Но даже тот факт, что кинжал всё ещё не найден, что глава Аврората чуть не вселил ужас в невинных людей, что это был один из самых бесполезных обысков за последние пару лет — даже это звучит увлекательнее, чем долбанная бумажная волокита.

Гарри вздыхает, находит укромный угол и трансгрессирует. Он бы предпочел долететь на метле, использовать камин, или, на худой конец, пройтись пешком, но сегодня не тот день, когда он может себе это позволить. Он не спеша проходится по пустым помещениям, заходит на кухню, готовит себе черный кофе. Со стороны доносятся звуки чьего-то присутствия — Гарри удивлён, и собирается вместе со своим кофе пойти выяснить, кому вечером понадобились сверхурочные. Он идёт обратно по коридору, сворачивает в свой кабинет, и...

— Мисс Уизли?.. — перед ним на секунду возникает её силуэт, а потом что-то меняется. Её тело словно бы проходит рябью, она дрожит, пошатывается, а затем и вовсе устремляется к полу. Гарри даже не знает, куда делась его кружка с кофе. Через мгновение он уже подхватывает девушку обеими — свободными — руками, едва успев предотвратить столкновение её головы с какой-нибудь твердой поверхностью. Он хочет проверить её пульс, но быстро понимает, что на это нет времени. Из источников света вокруг только всё ещё зажженная ею волшебная палочка, лежащая на полу, но даже этого тусклого огонька хватает, чтобы заметить, что её кожа стала неестественно белой, глаза закатились, а в полуоткрытых губах появляется пена. Мысль о том, что это явно какое-то проклятие, он даже не успевает додумать. Он бегло оглядывает её с ног до головы, затем замечает пальцы, неестественно впившиеся в какую-то тряпку. Словно бы ей не понравился цвет или текстура, и она решила разорвать неугодную ткань, но вдруг замерла в самом неестественном положении пальцев. Поттер заклинанием отправляет тряпку в дальний угол кабинета, опускает девушку на пол, за долю секунды перемещается к своему шкафчику с зельями на все аврорские случаи жизни, быстро перебирает склянки, едва не разбив парочку, и в следующую долю секунды подлетает обратно к почти безжизненному телу. Дальше зубами откупоривает бутылёк и резво вливает янтарно-жёлтую жидкость в губы Виктуар.

Если бы он взялся описывать, что только что произошло, это бы заняло пару пергаментов. На деле же все случилось мгновенно и к достоинству Гарри — у него даже не сбилось дыхание. Все ж таки спустя столько лет, практики и непосредственной работы, импровизация в любых непонятных ситуациях — всё ещё его конёк. Вот теперь он проверяет пульс на шее и сканирует её тело простеньким диагностическим заклинанием. Все выглядит так, будто опасность миновала, но Поттер не сводит с неё глаз и не убирает руку с пульса.

— Мисс Уизли, — мягко, но требовательно зовёт он. — Мисс Уизли, вы меня слышите? — он убирает прядь волос с её лица. — Виктуар, — в такие моменты кажется, что обращение по первому имени может подействовать быстрее, чем все вынужденные формальности. — Всё хорошо, уже всё кончилось. Тебе больше ничего не грозит, — на всякий случай констатирует он, продолжая выискивать все изменения на её лице. А вот почему в его собственном кабинете что-то должно было кончиться и перестать угрожать, он подумает чуть позже.