Когда Тони сказал, что я еду с ним в Чехию – я не хотела. Грудь сдавливало, к горлу подкатывал омерзительный кислый ком тошноты, появилось это ужасное ощущение ватных ног: я могла бы упасть на колени, вцепиться ногтями когтями в ковер и оставаться на месте до тех пор, пока обжигающая пощечина не приведет меня в чувства. Все существо противилось тому факту, что мы снова останемся наедине, что непредсказуемое сознание чистокровного выблядка подкинет ему новые безумные идеи для развлечений.

Развлечений со мной. Сколько их было? Тони никогда не ограничивался простым насилием.

Его настроение ухудшается с каждой минутой пребывания в Европе – я чувствую это кожей, каждой клеточкой маленького птичьего тельца, в хрупкую оболочку которого заключен человеческий разум. Ветер треплет яркое оперение, забирается под пух и заставляет дрожать: я уже и забыла, какого быть не собой. Животный страх против воли пробирается в сознание, пускает отравляющие корни, нарастающая тревожность сводит с ума. Я дышу часто. Я почти задыхаюсь, отчаянно впиваясь коготками в одежду Бёрка.

Я много раз думала, что будет, если выклевать эти пронзительные сумасшедшие глаза. Что будет, если вцепиться лапками в чужое лицо, разодрать гладкую кожу, пустить по ее бледности алую кровь. Смоет ли она всю отвратительность этого человека? Сколько боли причинит мне Клятва, если я пойду против покровителя? Успею ли я сделать хоть что-то?

Ненависть душит ничуть не хуже, чем его пальцы на горле во время вспышки гнева или во время секса, больше похожего на изнасилование.

Не приятно.
Неприятно.
Мерзко.

Пальцы больно ударяют по боку, и я с пронзительным криком слетаю с насиженного плеча. Обращаюсь в полете. Делаю несколько шагов, едва успевая придержаться за фонарный столб, чтобы не упасть по инерции. Тело дрожит, все еще помня, как несколько мгновений назад оно было маленьким и хрупким, птичьим. В первые секунды я просто не могу сдержать свою ярость: смотрю на Тони гневно. Внутри ворочается что-то темное и нехорошее, злорадно скалящееся на его состояние – так тебе и нужно, лучше бы ты свихнулся и подох прямо здесь.

Умру вместе с ним? Плевать, лишь бы его самого больше не было.
Будет больно? Все равно. Отчаяние толкает на безумства.
Страшно ли? На долю секунды – нет.

Без перьев становится так странно, человеческая кожа неприятно стягивает тело, словно одежда не по размеру.

Приказ приводит в чувства. Гнев схлынул с меня, словно его никогда и не было, осталась лишь раздражающая тревожность и звенящая нить связи между мной и Бёрком. Его приказы до сих пор заставляют все внутри меня переворачивается и сопротивляться ему. Медлить, провоцируя хозяина на новые наказания. Его пальцы в моих волосах болезненны, пряди под ними мгновенно чернеют и неприятный цвет растекается от грубой ладони по всей длине волос, словно чернильное пятно на бумаге.

Мне было холодно там, внизу, на мощеной улочке, но на крыше куда холоднее. Безумствующий ветер вздергивает яркую ткань платья, пускает по голой коже стаи мурашек. Птицам не нужна теплая одежда. Я ежусь, стараясь преодолеть тошноту из-за порывов ветра, бьющих прямо в лицо. Я жмурюсь, пытаюсь вдохнуть, но легкие саднит от тающих снежинок и холода. Боль забывается, пока я борюсь с собой: волосы стремительно теряют цвет, выгорая почти до белизны. Тони так брезгливо стряхивает их со своей руки, что мне хочется его ударить, но вместо этого я отступаю назад.

Мне так нравится его отчаяние и раздражение, которое он не способен сейчас побороть даже с помощью своей ненаглядной «Лейси».

Чувствую пятками самый край крыши.

Щеку обжигает: я не могу понять, от его прикосновения, от боли или от крови, горячими каплями прыснувшей из разреза на коже. Металлический привкус на языке появляется сам по себе. Зубы ноют в нездоровом желании вцепиться в чужую ладонь и причинить такую же боль, напомнить о том, что он тоже может ее чувствовать. Поможет ли это? Нет. Конечно же, нет. Я морщусь мучительно и бессильно.

— Ты отвратителен, — сухо отзываюсь я, добавляя одними губами едкое «ублюдок». Разозлить Тони не страшно, я видела все его проявления гнева, от легкого раздражения до откровенного безумия, когда летели головы и вещи. Я знаю его: ненормального, больного ребенка, которого боится его собственная семья. Я знаю его, способного убивать и мучить с таким наслаждением, что удовольствие от банального секса меркнет на фоне рыдающего и умоляющего прекратить человека. Или птицы со сломанными крыльями, безуспешно пытающейся взлететь.

Наверное, именно это он ожидал услышать. Именно этого ждал от поганой грязнокровки, которую спас от смерти ценой ее свободы.

Однако я и не планировала быть оригинальной.
[nick]Bird[/nick][status]на птичьем языке[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/7d/a5/323/936486.png[/icon][lich]<div class="zvanie1"><a href="ССЫЛКА НА АНКЕТУ">Амелия Пейдж, 25</a></div><br><div class="zvanie2">mb | птичка в золотой клетке</div><br><div class="cutline"></div><br><div class="zvanie3">вдоволь ядом <a href="https://hpfreakshow.rusff.me/profile.php?id=336">кормит</a></div>[/lich]

Отредактировано Magnus Lindberg (2020-08-23 19:07:24)