Первая магическая оставила на языке такое ощущение как перебродившая кровь, которую не заготовили нормальным образом. Прошло четыре года, а Марлоу все еще пренебрежительно цокал языком и переодически подчищал оставшиеся хвосты: кто бы мог подумать, что Лорд закончит вот так вот нелепо? Нет, конечно, на его памяти были десятки примеров, когда узурпаторы власти и тираны в конце своей жизни давали слабину - и именно по этой причине и умирали, но тут было нечто иное. Никто не был готов к тому, что Темный Лорд исчещнет таким нелепым образом: проиграет какому-то младенцу, который еще даже осознать не может, что он волшебник. А если и не волшебник вовсе - то так еще смешнее. История - подруга с юмором, но у всего есть предел. Марлоу не оценил шутку в этот раз: когда приходится разгребать дела четырехлетней давности, значит в прошлом ты сильно накосячил, был невнимателен. А Эада не любил признавать свои слабости, от того и скрипел зубами, появляясь в Лютном. Когда мог - рисовал себе более приятную версию: он только развернул свой план во всю силу, когда Риддл решил откинуться; этого нельзя было предугадать и просчитать - а значит, косяк не его. Вот только убирать все дермо приходится Марлоу.

Июльская ночь не радовала: было душно и сухо, под утро наверняка должен был пойти дождь. А пока ночная тишина в Лютном нарушалась лишь клацаньем трости Марлоу по брусчатке. Нет, в четвертом часу ночи Лютный спал - скорее просто затаился, шептался по темный углам, пугал незванных гостей. Марлоу хоть и был здесь гостем, но вряд ли мог испытывать хоть малейший дискомфорт от нахождения здесь. Скорее наоборот: прогулка по Лютному была сродни хорошему потягиванию в кровати после долгого сна - вроде и спать было хорошо, но с этим наслаждением он не мог сравниться. Хотя Эада недовольно морщился от приходящих писем и по-дедовски причитал, какие все придурки, он неизменно раз за разом сам приходил в Лютный вместо того, чтобы послать кого-то. Он считал, что лучше него никто не справится, да и неизменный трепет при его визитах хорошо почесывал его эго.

Ночь выдалась... бескровная - в прямом и переносном смыслах, а от того мысли Эады были заняты выбором кровяного вина из своих лучших запасов: ему хотелось отпраздновать, насладиться... Но чьи-то крики быстро вернули его в реальность - что было странно, чьи-то панические вопли в Лютном не были откровением, однако здесь Марлоу почувствовал что-то иное. А затем и увидел: почти на выходе из переулка, ближе к Каркитт-маркету в грязи валялась одна фигура, а над ним склонилась другая - невысокая и тоненькая, это точно был женский силуэт. "Может парочка поссорилась," - Эада почти отвернулся, как заметил столь знакомый бросок к горлу от девчонки, а парень - судя по воплям это был все-таки парень - не переставал орать. Все это было так неряшливо и по-дилетнтски, что Марлоу не надо было подходить ближе, чтобы понять, что эту девчонку только недавно обратили. А тот, кто это сделал, явно не учил ее охотиться и даже не присматривал за нее, раз она искала себе еду тут, в Лютном. Так ее скорее найдут министерские, чем она хоть раз нормально поест. Марлоу в принципе не заботило то, что девчонка сдохнет раньше, чем научится жить заново - в конце концов, это и есть естественный отбор, вампирская версия. И сама девчонка тоже в этом виновата: думать надо было, когда просила обратить.... Или не просила - но все равно, думать надо! Эаду больше раздражало, что вот такие вот вампирские младенцы портят всю репутацию, создают проблемы остальным, и главное, не умеют за собой убирать.

С этими мыслями Марлоу добрался до орущей парочки, и чувствительно ткнул девчонку в шею - так у нее должно было перехватить дыхание, и она отлепилась от паренька.
- Кыш отсюда, - цыкнул на того Эада, даже не заботясь о гипнозе и алиби - если тот шатается ночью в Лютном, так значит не случайно сюда забрел, и не пойдет в министерство с жалобой. Пусть счастлив будет, что вообще жив сегодня остался. Впрочем, парень понял его с первого раза и поспешил убраться, зажимая прокушенную шею рукой. Марлоу успел заметить, насколько неаккуратно девчонка разорвала тому кожу и только укрепился в своем мнении, что перед ним новообращенная.
Девчонку же он схватил за волосы и поднял на ноги, приближая к своему лицу. Ба, да ей вообще есть восемнадцать-то? Несмотря на истощенный вид, серость лица и огромные синяки под глазами, было видно, что при жизни та была милашкой - может быть действительно и не просила, чтобы ее обратили.
- Тебе что, никто правила поведения не объяснил, дура малолетняя? - зашипел на нее Марлоу, все еще крепко держа за волосы.

Эада пристально разглядывал лицо девчонки и все еще не спешил ее отпускать. Та не особо сопротивлялась и не вырывалась, и даже нашла в себе силы язвить - значит, успела напиться до того, как Марлоу вмешался в процесс. Борзая - может это даже хорошо, выживет в мире, где придется играть по новым правилам. Эада не мог поверить, что он ей почти сочувствует, - кареглазая причка действительно была ну уж очень миловидной и главное... Отвратительно, ему казалось, что девчонка-то в целом хорошая, и не хотела быть вампиром - тут не обошлось без эгоистичных желаний других дварей. Отвратительно еще и потому, что Марлоу давно уже зарекся кого-то спасать, а сейчас это странное чувство так и грозило разрастись в груди.

Что ему стоило пройти мимо? Сейчас бы уже сидел дома, попивал вино, слушал, как потрескивает камин - скорее эстетическое удовольствие, чем необходимость для вампирского тела.... У него столько интересных книг, да и собственные мемуары застряли где-то на пиратской эпохе, а тут эта маленькая дрянь под ноги попалась. То, что Марлоу свернул со своего пути и целенаправленно пошел к ней - это он уже не учитывал. И все равно, все рассуждения пролетали в голове настолько быстро, что даже не отражались на лице. Да и вообще, когда тебе триста восемнадцать - то уже давно научился контролировать свое лицо и вообще любую мысль и движение. А вот этому милому личику напротив еще только предстояло научиться держать себя в руках.

- Да, в мое время те, кто обращал, имели совесть нести ответственность за своих малышей, - буркнул Эада и наконец отпускает девицу. Он упускает, что, впрочем, ему самом пришлось учиться жить самостоятельно - хотя это был просто не тот случай: у вампиров-индейцев не было намерений его обратить, он просто по счастливой случайности избежал казни; на том и спасибо, считай разошлись полюбовно. Но сейчас уже все по-другому, и перед ним юное дитя, уже не скажешь, что невинное, но все же... - Я так понимаю, тот, кто тебя обратил, помахал ручкой и исчез в тумане?

Эада задумчиво постукивал тростью, все еще размышляя, как быть. Ему подросток нахрен не сдался, за триста лет у него не было ни одного душевного порыва завести детей - ну или обратить потом уже. Видел он и девочек помилее, а кроме того, тех, кто умел оценить ситуацию и понимал, когда не стоит хамить взрослым. Или поумнее - тех, кто уже бы сообразил, что видит перед собой древнего вампира и заткнулся бы сразу. У Марлоу как всегда была тысяча аргументов "против", но чуйка говорила, что из девчонки выйдет толк, и стоит ей помочь. А именно интуиция, а не здравый смысл, помогали ему выжить все это время. Хоть монетку подкидывай, ей-богу. Вампир решил, что судьба сама определит, что будет, - или, скорее, отдал этот выбор девчонке. Цокнув языком, он повернулся на каблуках и пошел прочь, все так же по-щегольски запрокидывая трость на каждом шаге. Только уже на пересечении Лютного и Каркитт он обернулся:
- Так ты идешь или нет? - в принципе, если бы она не пошла, он бы и не расстроился; насильно мил не будешь. Но услышав быстрые шаги за спиной, Марлоу все-таки довольно ухмыльнулся.

Заходя в магазин, Эада все также не оборачиваясь, бросил гостье:
- Можешь войти, - и поставил трость в угол, а шелковый шарф небрежно бросил на вешалку, - Постарайся ничего не уронить и не запачкать, в данный момент все находящееся здесь ценнее твоей жизни, - Марлоу было достаточно ориентироваться на слух, чтобы понять, что делала гостья за его спиной. Он знал каждый сантиметр своего любимого детища, и за магазин не сомневаясь убил бы любого. Сам он наконец-то добрался до кабинета и наливал кровяное вино в ажурный хрустальный бокал; вот она, награда за эту ночь. Впрочем, расслабляться было еще рано. Для девчонки он достал флакончик с обычной кровью, но не спешил угощать новообращенную. Надо было наконец разобраться, зачем это все. Марлоу жестом указал ей на стул для гостей перед его рабочим столом, и оставил флакон с кровью на столе - хотел проверить ее выдержку, дернется ли за халявной кровью, которую ей не разрешили взять? Сам он присел на край стола и с наслаждением хлебнул из бокала, - Рассказывай, - что именно, он не уточнил, было интересно, что девчонка посчитает важным рассказать первым.