Каблуки начищенных до блеска оксфордов твердо впивались в пятку от быстрого и напряженного шага. Кровяное давление было настолько высоким, что гул удара этих самых каблуков по каменному полу был слышен всему коридору, кроме самого Олдриджа.
- Ах, мой дорогой Виктор! – миссис Пеливан всплеснула руками, увидев бывшего ученика и друга навеки на входе в преподавательскую комнату. Парень рывком подошел и обнял старушку, прижимая к себе, надеясь перенять в себя хотя бы часть её горя. Он, будучи тихим и мирным студентом, влюблённым в музыку, быстро нашел контакт с преподавательницей по музыкальному искусству. Они понимали друг друга без слов. Часто на последних курсах да и иногда после окончания Хогвартса Олдридж иногда замещал её на занятиях, ведь она не сомневалась в его способностях ни на секунду. И вот сейчас эта статная женщина, настоящая интеллигенция, была разбита до своего человеческого основания, убитая пропажей сына, работавшего в Министерстве. Из-за того, что Виктор был выше её больше чем на голову, ему как обычно пришлось слегка присесть, дабы обнять любимого преподавателя, пока та от горя впивалась в его плечи длинными красивыми пальцами, носящими на себе дорогие тяжелые перстни. Она всхлипывала ему куда-то в грудь, но, похоже, не плакала. Пыталась, но у неё не выходило – слезы закончились.
- Зачем же Вы взялись за это выступление? – аккуратно и тихо спросил он, поглаживая женщину по спине, пока та восстанавливала дыхание после всхлипываний.
- Мы не можем отказаться от такой чести… - хрипло прошептала она, лениво поправляя пучок на голове, который обычно был шикарной укладкой, дополняющей её богемный образ. – Но я не могу в таком состоянии. Посмотри на меня. Ни голоса, ни сил. Я все сделаю только хуже.
После этих слов старческие веки устало опустились. Виктор понимал, насколько сильно миссис Пеливан хотела организовать памятное выступление от Хогвартса, но она все еще объективно смотрела на вещи.
- Понял. Сделаю все, что в моих силах, - он горько улыбнулся, взяв её худую ладонь в свою. Видимо, горе ядовито просочилось и в него, заражая отчаянием. Он легко мотнул головой, словно стараясь отбросить удушливую пелену меланхолии. Не время. Нужно выразить жест поддержки. И не только ради миссис Пеливан, но ради всех, кого хоть как-то затронула эта трагедия.
Получив необходимые инструкции, Олдридж уперто взялся за дело. Он был в восторге от сочиненной Пеливан песней, предложив лишь пару доработок. Осталось последнее большое дело – найти бэк-вокал. Первая девушка была студенткой Хогвартса с последнего курса. Имелась пара проблем в исполнении, но со временем с помощью второй вокалистки они ушли. А вот эта самая вторая вокалистка… Была отправлена весточка выпускнице школы Аллегре Сонг. Миссис Пеливан почему-то хотела именно её участия. Виктор смутно помнил девушку, когда та еще училась на последних курсах, ведь он иногда преподавал у них и уже тогда был приятно удивлен её навыками в вокале и игре на некоторых инструментах, но со временем точность воспоминаний стерлась. Они с преподавателем не надеялись, что та получит сообщение, ведь никто не знал, куда Аллегра подевалась после выпуска. Но блондинка неожиданно появилась на одной из репетиций, сыграв роль ложечки мёда для горевавшей души пожилой женщины.
Хоть у них и было мало времени для отработки выступления. Виктор безмерно радовался внутри себя тому, что обе вокалистки оказались очень способными и смогли влиться в композицию удачно, а главное, быстро.
В день выступления он нервничал. Хотя, это даже легко сказано. Пальцы обуял тремор, чего не было довольно давно. Видимо, это из-за важности данного мероприятия в нынешний период упадка духа населения целого Лондона. Католический собор холодно возвышался над стайкой мелких в его глазах людишек. В свои стены он впитал слишком много горя, радостей, отчаяния, эйфории. Идеальный молчаливый слушатель. Каменные стены казались теплее из-за света целого стада свеч.
Программа была короткой и состояла из их песни, нескольких речей значимых людей города и еще одной песни местного хора. Пара глубоких вдохов помогли несколько унять дрожь в руках. Трое вокалистов за эти дни научились общаться одним лишь взглядом. В начале исполнения голос был слегка суховат, но голосовые связки быстро настроились на нужный лад. Он здесь был с ними. Со всеми людьми, которых коснулось горе. Или которые также, как и он, хотели разделить это горе с другим. Медленно растворить его поддержкой, добротой, теплым словом. И он вложил в песню все. Пел так, словно сам потерял всё, что имел, в один короткий миг. Бэк-вокалистки ни разу не подвели, Виктору следовало после обдумать, как поблагодарить их за принятие участия.
Песня закончилась плавно, оставляя всех в трансе еще пару секунд. Затем послышались легкие овации. Олдриджу показалось по нескольким улыбкам слушателей, будто им словно стало чуточку легче. Эти овации были самыми приятными, так как были честными. Он прямо на сцене крепко обнял своих вокалисток, затем помог убрать основное оборудование, дабы не задерживать ход мероприятия.