Джуно возвращается домой в приподнятом настроении; он сам не верит, что у него всё получилось. У него! Получилось! Улизнуть с палочкой из той самой лавки того самого Олливандера! Ему хочется смеяться, но он прекрасно понимает, что так привлечёт только лишнее внимание — он и так улыбается до того широко, что на него оглядываются прохожие на улицах пасмурного Лондона, — и поэтому терпит с этим до Дома.

Но всё же — по-лу-чи-лось. Дни, что он планировал это мероприятие, всё-таки не прошли даром, и теперь у Дилана будет самая настоящая, собственная палочка. Конечно, есть шанс, что они с ней не поладят, но это не значит, что не стоит и пытаться. Джуно хочется верить, что всё пройдёт хорошо или хотя бы терпимо, потому что Дилан заслуживает нормальной магии после стольких лет, на протяжении которых он был её лишён. Подумать только! У него по-настоящему не укладывается в голове, что родители Дилана могли так поступить с собственным ребёнком, лишить его стольких возможностей — и ради чего? Сомнительной маггловской жизни? Даже с его собственным альтернативным воспитанием и любовью к немагической культуре Джуно понимает, сколько ему дал магический мир, и не мог и представить, чтобы отец лишил его всего этого. Так что он идёт Домой, чувствуя и почти невесомую палочку в рюкзаке, и радость за пацана — всё у них получится, не может не, не после всего, на что он пошёл ради этого.

И всё же было ещё кое-что во всей этой истории, кое-что, о чём он старался не думать — то, насколько ему самому это было нужно. Каким-то необъяснимым образом Джуно почувствовал себя снова собой, проворачивая эту авантюру — ловкость рук, немного магии, никакого мошенничества, — а затем несколько раз трансгрессируя по всему городу, чтобы запутать следы, даже если за ним кто и гнался. Но нет — никого, всё сработано чётко, почти идеально. Технически он не существует здесь, и искать им некого; он всё предусмотрел. Отец, конечно, пришёл бы в ужас от одной мысли о том, что его сын, теоретически наследник мафиозной империи, промышляет мелким воровством вместо того, чтобы как нормальный человек вернуться к нему и, ну, делать что-то по-настоящему криминальное. Но нет, как бы Джуно ни хотел отойти от всего этого мира, гены, видимо, брали своё, и сегодняшний успех шептал ему, что всё не так уж плохо. Что есть что-то, в чём он себя ещё не потерял, что что-то не проходит — и хорошо. Значит, есть, куда расти, куда восстанавливаться, значит, ещё есть он, обычный волшебник; значит, может, и кошмары когда-нибудь пройдут.

На всякий случай крутанувшись вокруг своей оси, пританцовывая, чтобы посмотреть, нет ли за ним кого, он так же почти в танце забегает и в Дом, где его, наверное, уже заждался Дилан.

— Эй, Дилан! — Громко кричит он, стоит двери закрыться за ним, окончательно разделяя его со всем, что происходило до этого момента. Сбрасывая рюкзак с плеча, он достаёт новенькую палочку и игриво крутит ею, хвастаясь, — выходи смотреть, что я тебе раздобыл!

— Настоящая, да, — смеётся Джуно, то ли всё ещё на подъёме от успеха, то ли заражаясь энтузиазмом Дилана.

Ему нравится этот мальчишка и нравится, как он находит себя, постепенно, но жадно, дорвавшись до свободы; порой Джуно кажется, что в чём-то он видит в нём себя, но с другой стороны — когда-то давно нечто подобное происходило и с ним, но с маггловской жизнью. Это — ещё один момент, в котором они с Диланом похожи: магия и комиксы, оказывается, невероятно сближают.

Джуно никак не может не улыбаться, наблюдая за скачущим перед ним Диланом, позабывшим обо всём, включая и без того потрёпанный жизнью учебник.

— Скажи тебе всё, — хитро, заговорщицки подмигивает он; на самом деле, ему действительно хочется рассказать, как всё было, отчасти потому что он сам ещё до конца не верит, что всё прошло так гладко. Было бы чем гордиться, конечно — если бы у него были более нормальные родители, можно было бы покачать головой и сказать, что не этому его учили в детстве, но у Джуно родители совсем не нормальные; его правда не совсем этому учили, но и удивляться тому, куда он пришёл, с его бэкграундом как-то глупо. И всё же — никаких деталей, он тут всё-таки парнишку магии учит, а не плохому.

Учит. Он. У Джуно это не совсем в голове укладывается тоже, но он, кажется, не самый плохой учитель, да и нравится ему это всё, то, как у Дилана глаза горят от новых знаний и возможностей, даже если это какая-то повседневная мелочь. Это и правда очень заразительно — и как глоток свежего воздуха.

— Доставка из прославленной лавки Олливандера персонально для мистера Мёртона, — картинно представляет Джуно свою добычу, вместе с тем чувствуя укол беспокойства: всё-таки палочка должна сама выбрать волшебника, а не горе-наставник должен её стырить, пока все заняты чем-то ещё. Остаётся только надеяться, что они с этой палочкой поладят — всё-таки пользуются же люди чужими палочками, а эта ведь даже не чужая, так, бесхозная. Была.

— Конечно, взаправду, — уверяет он Дилана, — а ты как думал? Пора тебе переходить к настоящему делу, а то книжки можно вечность читать. — Джуно оглядывается по сторонам, скользит взглядом по другим ребяткам, отдыхающим в гостиной. — Давай только уйдём подальше, чтобы никого не беспокоить, ладно? Бери свои книжки и погнали, м? Я знаю отличную комнатку, как раз для нас.

Джуно ведёт своего подопечного вглубь Дома — и чтобы они никому не мешали, и чтобы к ним никто не зашёл в неподходящий момент, а ещё — и в этом он не хочет признаваться даже себе — на всякий случай. Потому что случиться и правда может что угодно — ему ли не знать, насколько магия бывает опасной. Осторожность ещё никому не делала хуже.

А Дилан так рад — ну чисто ребёнок с долгожданным подарком, и его, Джуно, хвалит, от чего самому Джуно ужасно неловко: с его точки зрения, он ведь ничего такого и не сделал, чтобы заслужить статус «лучшего». Обычный он, делает, что может, но и с парнем спорить не будет — только улыбается в ответ, потому что ему, во-первых, вообще-то приятно, а во-вторых, Дилану сейчас явно не до того. Джуно его более чем понимает — адреналин от успешной операции выветрился всё-таки не до конца, и задор Дилана только подгоняет его собственный.

Наконец, они добираются до отдалённой, потрёпанной комнатки; никто из Ребяток в неё обычно не ходит, потому что в ней абсолютно ничего интересного нет, но сейчас это для них идеальное место. Дилан раскладывает свои книжки заново — в общем-то, они им не то что бы нужны сейчас, но наглядное теоретическое подспорье сгодится хотя бы для моральной поддержки.

— Отличный выбор, — Люмос и для него было одним из первых заклинаний; сам Джуно, правда, всё равно использовал фонарик на телефоне, но вот в Доме по ночам без даже тусклого света от палочки никак. Да и усилий оно требует примерно ноль, для первого раза — идеально.

И он был уже готов подробно продемонстрировать, как это работает — Дилан, разумеется, видел это и не раз, но никогда с тем, чтобы повторить самому — но был прерван внезапно материализовавшимся рядом с его ухом учебником, после этого проследовавшим прямиком в окно. Так неожиданно, что он даже выругаться не смог, только ошарашенно переводить взгляд между Диланом и новенькой дырой в видавшем виды остеклении.

Так. Ладно. Спокойствие. Ничего страшного.

— Ничего страшного, — повторяет он вслух, поднимаясь с пола, чтобы посмотреть, насколько далеко улетела книга и оценить ущерб их многострадальному убежищу. Ничего такого, что нельзя было бы исправить парой заклинаний — и через пару минут стекло собралось обратно, книжка вернулась в руки Джуно, а он сам — к совершенно растерянному Дилану.

— По крайней мере, теперь мы знаем, что она точно работает, — ободрительно заключает он, устраиваясь обратно на пол и откладывая томик от греха подальше. — Не расстраивайся, всякое бывает, пока вы притираетесь. Давай ещё раз, смотри…

— Ну разумеется, можешь, — легко смеётся Джуно. На самом деле, конечно, ситуация немного из ряда вон, но подать виду он себе не может позволить: во-первых, положа руку на сердце, этого вполне можно было ожидать, раз уж он стырил первую же (не)удачно лежавшую палочку — то, что они в принципе здесь с ней, уже довольно удивительное событие, — а во-вторых, ради самого Дилана.

Джуно не может даже представить, что тот чувствует, и от того, как Дилан всё время будто спрашивает разрешения, явно или нет, у него чуть ли не кровь закипает — от несправедливости этого всего, от того, как ему всё ещё хочется найти его родных и серьёзно с ними поговорить. Но — это всё было до Дома, это всё — прошлое. Теперь Джуно чувствует себя ответственным за этого паренька, раз дело дошло до этого, и меньшее, что он может — это постараться не показывать ничем, что с ним что-то не так. Потому что, Мерлин побери, всё с ним так, как надо. Просто взрослые подводили его раз за разом, и теперь Джуно, сам вчерашний подросток, вынужден подбирать по кусочкам то, что они оставили за собой.

Он не против; наоборот, энергии в нём на это предостаточно. Опыта вот только маловато, равно как и представления, что вообще делать дальше. Он ведь совсем не учитель, а вся его магия — результат очень больших усилий людей, которые явно понимали, что они делают, куда больше него, и переложить это ощущение в слова ему всё-таки сложновато. Но ничего. Он обязательно, обязательно справится: места для сомнений нет, когда Дилан так внимает каждому его слову.

Когда же у Дилана получается заклинание, радостью на его лице, кажется, можно было бы запитать целый маггловский квартал, а то и не один, и Джуно смеётся вместе с ним, заражаясь энтузиазмом ещё больше. А потом его словно выключает, и он моментально становится очень, очень серьёзным. На этот раз слова приходят проще — позаимствованные из древней песни, которую он слушал в детстве, но тем не менее.

— Дилан, — серьёзно, но мягко говорит он, чтобы привлечь внимания парнишки; когда тот фокусируется на нём вместо огонька на конце палочки, что всё ещё сжимает в руках, он продолжает, заручившись поддержкой любимого артиста. Когда-то ему очень нужно было услышать эти слова; возможно, Дилану тоже. — Ты — волшебник, и никогда не позволяй никому говорить тебе что-то другое. Даже если у тебя что-то не получается сейчас, пусть это тебя мотивирует попробовать снова, но иначе. Рано или поздно ты будешь колдовать как минимум не хуже никого из нас, а скорее всего — даже лучше. Хорошо?

Он выдыхает, и вся серьёзность сходит, как её и не было: в следующую же минуту Джуно ободряюще улыбается и дружески треплет своего подопечного по волосам. Всё у него будет хорошо. У них.

— Ну, что, — говорит он уже своим обычным тоном, — что хочешь попробовать следующим?