если честно, свидание шло в пизду. маша обычно не матерится, но последняя неделя расшатывала нервы, выворачивая каждый собственный постулат наизнанку.
— вот бы выкурить пачку.
— а ты разве куришь? — он насмешливо крутит своим стаканом по столешнице бара. в глубине тает лед, и маша кривит губы от количества водяных разводов.
— нет. — она вытаскивает салфетку и вытирает капли, которые перебрались на ее сторону стола.
— тяжелый клиент?
— да.
— многословно.

маша пожимает плечами. она всегда была узницей выбора — говорить или промолчать, и со временем поняла, что в выигрышной позиции есть закономерность, а слова быстро становятся врагами. профессиональная деформация, она слишком давно занимается делами с финансовыми махинациями. но сейчас маша впервые чувствовала, что проигрывает из-за своего молчания. ей надо сказать. они платят по чеку, и маша думает: “может сейчас”; такси подъезжает через три минуты, она кусает щеки изнутри; водитель останавливается у шлагбаума ее дома, маша открывает рот, но способна выронить лишь тихое “прощай”. даже дома, скидывая туфли, эти мысли не дают ей никакого покоя.

— к черту, скажу. — она набирает до боли знакомый номер и слушает то гудки, то собственное сердце, расхаживая из одного угла комнаты в другой.
— торновская, время видела?
— это срочное.
— по делу?
— по клиенту.
маша слышит, как супервайзер прикрывает за собой дверь. шум семьи и работающего телевизора, столь умиротворяющий сейчас, остается где-то вдалеке. теперь они один на один, и ей нужно сказать. она обязана. это ее протокол. это ее провал.
— ну?
“model rules of professional conduct”
“у меня конфликт интересов”
“я встречалась с клиенткой”
хоть что-то блять.
— я… — маша выдыхает. ей кажется, что говорить будет легче на вдохе. и знаете что? это полная брехня. — нам нужно перепроверить, все ли данные предоставил клиент. я смотрела по архивам, на их директора по развитию был запрос на проверку по хранению наркотических средств двенадцать лет назад. дело закрыли, но…
она физически чувствует, как пульсирует ее венка. лгунья. запрос, конечно, есть, но знает она о нем как его вторая фигурантка, которую так и не занесли. ей не стоило об этом говорить. надо было молчать. надо было сказать правду.
— ну даешь. а я думала, тебе не интересно семейное дело азаровых. ладно, завтра пришли материалы по этой информации. я приглашу клиента на личную встречу, и тебе лучше там быть.
— черт, нет, нет, ни в коем разе! — маша испуганно хватается за свой рот. вот и сказала. но ее промах не замечают, его отметают, и это лишь сильнее приближает возможный провал.
— бросай стесняться. давай, дорогая, до завтра. спасибо, что сказала.

она не стесняется. heck, если бы она стеснялась, все было бы гораздо проще. не приходилось бы выдерживать на себе взгляд леры. не приходилось бы самой смотреть ей в глаза. это дело ей бы даже не дали. двенадцать лет. маше не нужно было перепроверять даты. она и так прекрасно помнит точку отсчета.

все же стоило купить сигареты.

горячий душ поднимается паром с пола, заполняя собой все пространство, но так и не спасая торновскую от мыслей.
с другой стороны, уже ничто не сможет ее пошатнуть, раз она выстояла то позорное "новое" знакомство. и ведь надо было быть такой наивной! когда маша услышала название компании, ничто не связало его с лерой азаровой. она и помнила ее… другой. бледной, невыспавшийся, с тонкими губами и прозорливыми темными глазами. лера азарова носила черные толстовки и всюду теряла ручки. лера азарова, директор по развитию нефтянки. вот это жизнь над машей посмеялась. интересно, потому что она всегда думала, что устраивается получше своих бывших, а они замирают в развитии, после ее ухода? в общем, не круто. маша снова крутит в голове встречу с клиентом. они обе друг друга узнали — и они обе промолчали. своя мотивация, причина — ведь всему нужна причина — маше кристально ясна, но лерина — как омут серийного убийцы. когда они прощались вежливым рукопожатием, ладонь азаровой не выдала ни капли волнения.

в ту ночь, маша мало спит, но в моменты забытья, в ней зажигаются бенгальские огни и нежный шепот клянется в вечной любви, пока цвета не сменяются красно-синим.

/ / /

— окей, торновская, ты супер. — маша стоит перед зеркалом. у нее на подхвате найденные плейлисты с карди би, бейонсе и рианной. если не можешь справиться, отправляйся за помощью к королевам сцены, прорвавшимся через всю несправедливость к черным. уж они то точно поставят тебя на ноги. но маша все равно себе не верит. она супер, но не сегодня. и, возможно, не в ближайшее время — только внешнему миру об этом знать запрещено. на красную помаду не решается. выходя, забывает выключить свет в ванной. видишь, маша, ты уже сбиваешься. как же ты собираешься вести это дело, пряча правду ото всех?

/ / /

маша смотрит на фикус. он стоит за спиной леры. кроме нее, торновской и антоновой — супервайзера — никого, оказалось, и не позвали. ничего не остается, кроме как продолжать кивать на пустые приветствия и пытаться сосчитать стебли. маше всегда не нравилось число три.

— валерия дмитриевна, вы поймите, несмотря на то, что ваше дело сейчас не имеет никакого отношения к вашему прошлому, медиа в наше время может зацепиться за все. нам нужно завязать любые опасные ниточки, — антонова садится, скрестив руки. — моя коллега, мария романовна, нашла кое-что, что уж очень любят эти газетенки.

— этому делу двенадцать лет, — маша говорит фикусу. — но мы должны убедиться, что у нас будет чем отражать нападения, если за него зацепятся.

— перейдем к прямым вопросам. на прошлой встрече я предупреждала вас, что такие процедуры могут быть неприятны, но они строго конфиденциальны и ради вашего блага. мы разделяем только интересы клиентов. итак, — голос антоновой вертится в голове как радио. лера смотрит на нее. прямо на нее. маша сглатывает. — есть ли у нас возможность предположить, что подобные обвинения больше не повторялись?

лера улыбается.
скажи что-нибудь.
скажи уже блять что-нибудь.
ты, кстати, сегодня снова не выспалась.
скажи, что из-за меня.

лера засыпает у нее на коленках. половина третьего дня, а она все не может проснуться. маша послушно ждет и двигается по миллиметру, чтобы перевернуть страницу учебника. порой ей кажется, что лера сопит, и она останавливается, чтобы прислушаться. им восемнадцать. жизнь еще имеет смысл.

такой удар по репутации. маше за третий десяток, за спиной успешные проекты и лучшая школа — российский тиндер, с ней не пройдут такие манипуляции. она знает, о чем говорит лера. она позволила личному взять верх над профессиональным и теперь азарова бьет туда же. на машином лице написано: я не хочу с тобой работать. на лерином: тебе придется. этот разговор, кажется, никак не закончится. они возвращаются к фактам, вика маневрирует по нужным ей темам. вопрос за вопросом, маша толкает ногу леры под столом. невзначай. не смей.

— в случае вашей компании, мы предпочитаем работать в командах. я буду вашим официальным представителем и куратором через все юридические процессы и медийные… эксцессы. однако, в ситуациях, не требующих моего полноценного вмешательства, на ваши вопросы и переживания будет отвечать мария. уверяю вас, она прекрасный специалист.

не смей.
не смей просить меня.
не смей просить кого-то еще.

— вашего отца устраивал такой расклад. а вас?

что это за игра в кошки-мышки? почему антонова ей подыгрывает?
маша переводит взгляд на вику и та смотрит на нее. пальцы холодеют, дыхание учащается и паранойя, спавшая столько лет, пробегает по позвоночнику шальными мыслями.

ее не проверяют. за ней не следят. повторить еще раз.

“тебе будет так легко подкинуть что-то, готова к жизни в камере?”
“так смешно, что ты думаешь, что она не скинула вину на тебя”

ее не проверяют. за ней не следят. повторить еще раз.

— простите, мне срочно нужно отойти.

маша не дожидается ответа. это не профессионально. она ловит себя у куллера, наливая в стакан воду трясущимися руками. воспоминания имеют дрянную особенность - утягивать тебя слишком глубоко. вокруг нее светлый офис, вокруг нее маленькая комната клуба. вода в стаканчике. пустой стакан, ей не дают даже воды. она держится. она плачет. что из этого реально?

двенадцать лет.

когда маша возвращается в кабинет, антоновой нет.
на нее поднимает взгляд лера азарова.

Отредактировано Maeve Thornton (2022-02-17 16:43:53)

перед прыжком воду с вышки, ты собираешься с силами трижды. первый раз, когда ступаешь на лестницу, ведущую ввысь.

— в рабочее время, она имела ввиду. — маша останавливает себя, чтобы не выдавить вежливую улыбку. каждый ее шаг — как скользкая дорожка, нужно анализировать с нескольких сторон, и теперь к этой системе подключается сторона леры. не быть нежной — не говорить о прошлом — нет, не говорить об их прошлом. защищать интересы клиента, защищая при этом себя. она где-то пропустила информацию, что этот год излишне сложный для тельцов?

второй раз, когда наконец видишь перед собой белую планку, а под ней толщину воды.

маша подходит ближе. лера не делает шаг назад. когда они были так близко? до того, как пожимали друг другу руки? она уже забыла времена их искренности, боль потери и стыда смыла за собой все доброе. маша забирает сумку и на секунду задерживает свой взгляд на азаровой. не позволять себе лишнего, просто попытаться вспомнить. лера перед ней — новые морщины у уголков глаз и на шее, родинка под ключицей. есть еще одна, пониже, под грудью, и небольшая у проколотого пупка. маша улыбается, как когда впервые увидела незамысловатый пирсинг. там ли он? под этой гладко выглаженной рубашкой, под этой напыщенной гордостью? там ли она? девочка, которая гениально играла в шахматы. девочка, которая снимала ее с барной стойки. девочка, которая танцевала с ней в парке и целовала с макушки до подбородка. девочка, которая завела ее в ловушку.

волнение — вот, что чувствуют во время третьего раза, перед самым главным — перед прыжком. маша надеется, что кабинет не прослушивается.

— ты будешь идиоткой, если заменишь меня кем-то другим. — она смотрит лере в глаза. — но только посмей разрушить меня так, как разрушила тогда.

маша не помнит эти слова. они вырвались из глубины, из части ее, что не могла простить, и из другой, которая простила давно. она обернулась у двери, сжав ручку слишком сильно.

там ли ты? девочка, которую я потеряла.

— я справлюсь с любой проблемой, лера. но если тебе есть что сказать, то лучше предупредить заранее.

/ / /

маша вливает в себя второй мартини. пятница — спасательный круг. она ждала, что ее вольность даст о себе знать целую неделю, но азарова не устроила скандал, ее не уволили, никто не кричал, тряся транскриптом их разговора. сейчас, остыв, может маша и хотела, чтобы ее отстранили от дела. вот такие пятницы напоминали ей, как хорошо себя не чувствовать, не существовать, не беспокоиться, не быть человеком с прошлым, а человеком-сейчас, образом, который она сама была свободна наполнить чем угодно. сегодня она наполняла его алкоголем и очередным бесполезным свиданием.

маша держит телефон перевернутым и забирает его с барной стойки, только когда отправляется в уборную, и чуть ли не роняет на кафельный пол.

от: неизвестный
“это лера” 21:18

это лера. без фамилии. как будто в жизни маши может быть только одна лера (это правда). как будто маша сразу подумает про азарову (так и есть). она кусает губы, моет руки и прислоняется к холодной стене затылком.

“здравствуй. что-то срочное?” 21:50
“пиши в рабочее время.” 21:50
“откуда у тебя мой номер?” 21:50

маша смотрит на одинокую галочку. она не меняется. маша продолжает за ней следить уже за баром. смеется на шутки, как его звали? валера? ох, какая ирония.

“это азарова?” 22:07

третий бокал. маша улыбается. она все же на свидании. валерий пьет меньше. интересно, он думает, что увезет ее домой сегодня? может, она ему позволит. может —

телефон вибрирует.

Отредактировано Maeve Thornton (2022-02-21 17:42:17)

глотать воздух в перерывах от вспышек гнева и стыда, заливающих ее щеки пунцовым румянцем. маша как ребенок, пойманный с поличным. лера оказывается тут, близко — маша думает, как странно, она ведь этого хотела когда-то, вот так оказаться с ней в каком-нибудь дорогом баре, чтобы лера ее увидела, узнала и смотрела на нее - такую красивую, идеальную — нереальную. под эти фантазии было неплохо ездить на работу или краситься, засыпать и танцевать одной в квартире. под эту реальность хочется заползти под стул и спрятаться, как будто ты в домике и игра должна прекратиться. но лера продолжает и улыбается — все так же, ухмылкой, обнажая свои зубы, но не свои намерения. маша сжимает рукой телефон и кивает из вежливости. первые минуты катастрофы — ты еще не понял, что вечер теперь идет по другому плану. в ее сумке презерватив, наушники, жвачка, а лучше бы ваучер на психотерапию.

валерий. маша смотрит на него, как на тонущего. он отшучивается, смело считая, что все еще контролирует ситуацию. дорогой, ты не контролировал ее со мной, думаешь, справишься с ней? валерий рассказывает о себе. катается на доске, слушает джаз, коты, нет детей. маша слушает в пол-уха, валерий слишком долго в тиндере, чтобы проколоться в самом начале и сказать правду. “как вы познакомились” —  он хочет спросить что-то еще, но маша останавливает его, невзначай коснувшись туфлей мужской ноги.
— лера мой клиент.

алкоголь не позволяет ей замолчать вовремя.
— а много лет назад мы учились вместе. однажды, она даже снимала меня танцующую с барной стойки. вот такое было время.

от хороших воспоминаний до плохих разгон маленький. рука сама тянется к бокалу. маше тяжело. валерию и лере, кажется, весело. она пьет, пока ее не начинает размаривать. пьет, пока не перестанет чувствовать на себе взгляд леры. валерий? о, он может смотреть сколько хочет. он ведь знает, для чего они встретились. никакой серьезности, никаких чувств. у маши и у валерия одно проклятие на двоих. в тиндере другие не сидят.

маша старается взять бокал с водой, но разливает. она слышит обеспокоенные слова, извиняется, вытирает салфеткой. валерий предлагает уже ехать, мягко прощается с лерой, и подает маше свою руку.

— уже?

так просто.

но.

моногамия. проклятие любить лишь одного человека — звучит слишком красиво; маша, полюбив, не забывает —и любовь со временем очерняется ненавистью. вот такая она — машина моногамия.

она поднимает на леру чуть пьяный взгляд.

— но…

чего ты хочешь?

но все идет не так — или так — или этак; лера принимает решение, валерий свое, маша оказывается где-то по-середине. она должна была поехать с ним, она должна была быть пьяной, они бы целовались под ее окном, а затем он бы поднялся наверх. маша все просчитала, но совсем забыла, что она не математик — и жизнь не состоит из вычитаний и сложений. лера — тайная переменная. лера так решила. лера ее не пустит, потому что маша сказала “но”, и секунды бегут слишком быстро, чтобы самой разобраться, что это “но” значило. она еще может все остановить, может вырваться, может о ней забыть. но так интересно остаться — так опасно остаться. маша прячет себя за бокалом воды, валерий кидает ей последний взгляд и она кивает. уезжай. я напишу тебе что-то позже. придумаю, не знаю, какую-нибудь хрень, а ты меня заблокируешь, а может и нет — вдруг я настолько тебе понравилась с той фотки в купальнике. на маше красивый кружевной комплект сегодня. жаль, что так получилось, но понимаешь — бывшие.

была ли лера бывшей? маша смотрит на нее. разве они были настолько близки, чтобы не бояться повесить друг на друга ярлыки? как бы ты назвала меня, если бы сегодня я разрушила твое свидание? ушла бы ты с ней? маша молчит и злится. как же это тупо.

— мужчин не нужно “находить”, они должны думать, что нашли сами — все просто. ты трахаешь их, а они думают, что тебя. ты пьешь бесплатно, а они думают, что угощают. он кстати чек за двоих оплатил?

маша тянется к бумажке и смеется.

— ясно. спугнула. ну ничего. я бы тоже не заплатила после такого.
ее пальцы чуть трясутся, пока она ищет в сумочке кредитку, попутно слушая леру.

— ага, твой водитель. — маша фыркает, закатывая глаза. она слишком пьяная, чтобы скрыть легко уловимое недовольство. ну конечно, маленькая богачка с водителем. личным. у какого-нибудь валерия она сочла бы это привычным, может даже сексуальным — но с лерой о таком признаваться нельзя и внутренний конфликт от этого запрета вызывал только раздражение. маша разрешала мужчинам заботиться о ней. но лере она такого позволить не могла.
— я может сама доберусь, спасибо.

по-детски кладет пластик на стойку. так хочется лере доказать — вот она я, сильная и независимая.

— ну и зачем все это?

лера красивая. лера бесит. что я должна чувствовать в этот момент? когда она хитро улыбается и потягивает что-то небось ужасно горькое из бокала. после таких — послевкусие надолго; после леры оно длится уже много лет. маша ощупывает взглядом ключицы, худые пальцы, вздрагивающие ресницы. она знает этот образ — она в нем же. закидывает ногу на ногу, выдерживает, выпрямляясь. платье сдавливает грудную клетку, выделяя талию. не прячься, маша. ты знаешь, зачем все это.

она тоже ищет — сделай так, чтобы она больше ни на кого не смотрела.

— соскучилась?

когда лера улыбается, в груди что-то сжимается. когда лера говорит, на щеках рассыпается маковый румянец.
маша приподнимает бровь.
— ясно, — короткий ответ выигрывает ей еще пару минут на раздумья. она юрист, а не адвокат — словесный спарринг не ее сильная черта. у леры явная фора с работы барменом: любовь к повышении ставок. не мешать, но и не сбавлять темп, — надеюсь на ту, где я в синем платье. она удачная.

она следит за счетом: личным и тем, что возвращают со сдачей. лишь с возрастом начинаешь замечать истины — лера тоже любит все то, что для нее недоступно. вот только разделяет их абсолютная полярность: для таких как маша, существует стеклянный потолок; для таких как лера, его нужно создать.
— надеюсь, тебе понравилось. на другое можешь не рассчитывать.

не забывать, у кого в рукаве козырь.
это она тебя оставила. это она вложила в твой рот гребенное яблоко эдема. это из-за нее маша сворачивается в клубок вечерами после общения с полицией.
— что ты хотела обсудить? когда писала мне? уж явно не то, что мастурбировала на меня.

если повторить сказанные слова, они теряют силу над тобой. если повторить сказанные слова, их больше не спросят. если повторить, то можно что-то скрыть. то, что маша смотрела лерины фотографии в инсте, каждый раз стирая и набирая ее юзернейм — чтобы не оставался в строке поиска. то, что листала до самого его основания, чтобы увидеть свою леру. снова. и снова. ее лера под старыми фильтрами улыбается по-настоящему. у ее леры смазаны движения. на одной из фото где-то в икее, ее лера в зеркале и слева, всего на чуть-чуть. на один пиксель. ее маша.

было бы проще, если бы маша просто мастурбировала.

настрадавшись, ты делишь мир на тех, кто держит кнут и тех, кто послушно ест пряник. она прыгает с роли на роль.
— обсудим и я пойду.

иначе, я за себя не отвечаю.

Отредактировано Maeve Thornton (2022-05-23 15:41:31)

— у нас встречи только с пометкой “деловая”, — неправда стегает горло внезапным першением; маша откашливается, покачав ладонью из стороны в сторону. — ну, кроме сегодня.

она неуверенно кладет руки обратно на барную стойку. мысли о работе и о кодексе душат. старается незаметно оглядеться — вдруг кто-то из фирмы, кто-то из медиа, просто кто-то, кто разглядит в них что-то глубже, что-то сложнее двух людей в баре. и лера переводит ее на следующий уровень. по началу, маша не понимает, о чем она. задумчиво хмурится, пока та заканчивает предложение очередным вопросом. после такого молчишь, в надежде, что скажут что-то еще — что все еще есть время на тишину. маше хочется верить, что лере важен ответ. маше хочется верить, что она может сказать. маше хочется верить, что лера ее поймет, обнимет, примет — как по волшебству разойдутся тучи.

но они сгущались лишь сильнее тогда. эмоции накатывают волнами и еще можно свернуть — отшутиться, перевести тему, срезать на корню их разговор. “мы не имеем право обсуждать это”, “а ты как думаешь?”, “а ты писала что-то важное?”. маша отворачивается.

ды-шать

голова кажется такой горячей. слова застывают в горле.

— почему я не ответила…

ста-но-вит-ся

маша закусывает щеку, и слезы непривычно жгут веки. она бросает короткий взгляд на леру.

ты оставила меня.
ты оставила меня.
ты оставила меня.

себе так тяжело противиться.
маше восемнадцать, маше тридцать один. одна из них берет верх.
— ты отправила мне тридцать сообщений. из них, знаешь, сколько раз ты спросила меня как я? ноль. на что я должна была отвечать, лер? обижаюсь ли? почему молчу? ох, блять, даже не знаю.

— может, потому что я боялась пискнуть после ментовки? может, потому что я любила тебя, а ты съебала в закат? может, потому что тогда вся моя жизнь была разрушена, а для тебя забрали вещи?

маша соскальзывает со стула, слезы довольно поедают под собою остатки макияжа. лера смотрит на нее. лера слышит ее. и от этого хочется разрыдаться в ее объятиях.

— я четыре года учебы не знала, есть ли на меня дело или какая-то блядская наводка за наркоту, — полу-шепотом слово. —  не знала, смогу ли получить работу. не знала, смогу ли прокормить сестру. для меня это был конец, а для тебя начало… и ты оставила меня в этом всем. одну.

тя-же-ло
в ушах страшно стучит. грудь лихорадочно сводит судорогой.

конец фразы срывается на повышенный тон. маша поспешно накидывает на себя пальто и сумку, быстрым шагом исчезая из бара. ей нужен воздух. ей нужно сесть. она заворачивает в темный двор и опускается на скамейку. руки дрожат — маша из прошлого приходит только так.

— ты в порядке. — маша из настоящего обхватывает свои плечи ладонями.
— все хорошо. — холод ночи помогает дышать.
— поедем домой, ладно? — маша кивает самой себе, поджимая губы, чтобы сглотнуть еще один прилив слез.
— мне нужно извиниться перед ней. — мотает головой. потом, потом, потом. сейчас нужно донести себя до дома. сейчас нужно позаботиться о своем выживании. она держит себя в объятиях, пока в голове не наступает абсолютная немая пустота.

мы одни.
я точно знала - ты придёшь.
не уходи..,

лера садится рядом. лера говорит. зачем? слова влетают в машу, но исчезают в этой густой темноте. она цепляется в каждое, в надежде запомнить - заполнить, себя. вот - глупая. вот - прости. нос опухает от рыданий и бедро болит от неудобной позы, а лера говорит - прости. как долго она ждала этого? как сильно хотела? внутри - тотальная пустота. пусто тотал. похоже на название очередной таблетки от нервов. маша невольно улыбается, и снова, снова, снова, обратно - в их разговор, запоминать, чтобы потом разбирать по кусочкам, препарировать каждое слово, каждое чувство, каждую позволенную слабость.

что ты чувствуешь?
маша сглатывает свою тишину. лера так близко, лера так рядом. лера сказала прости. что должно произойти после этого?

пустота.

маша протягивает свои руки, обхватывая аккуратное лицо азаровой. она помнит эти глаза. в каждой крапинке старые слова о любви. она хочет забыть их цвет в ту же секунду, когда закрывает свои. маша вжимается губами - телом - собой - в леру, забирается - забирает - руками под куртку.

что ты чувствуешь?
вопрос - шокотерапия. маша извивается от него, как от удара, снова и снова забирая. маше нужно. маше хочется. лериных извинений, ее слов, ее тела, ее дыхания. целует, кусает, вбирает между зубов ее нижнюю губу. больше, больше, громче, ГРОМЧЕ, ГРОМЧЕ!

чужая сигарета обжигает ее собственное запястье. боль остаётся на завтра, на потом, а сейчас - выкинь. не кури. не принадлежи ничему другому, кроме меня.
может тогда, может только тогда, я наконец заполню эту пустоту внутри
после тебя.

маша оскаливается и спускается поцелуями ниже. она кусает, тянет кожу, оставляет свои метки - на шее, ниже затылка, к ключицам. одеколон, кожа, пот, все то, что прилипает - и она была там, среди них, не отражаясь, где-то в прошлом, где-то и сейчас.

что будет после тебя? оно ведь снова настанет.

- забери.

она умоляет между приступами этого_чувства_. чувства, которое образовало эту чёрную воронку. чувства, у которого нет названия, потому что больше - больше никогда - она его не допустит. застрелится, утопится, что угодно, но не -

- забери меня.

забери из него. вытащи, выкинь, оставь наконец, потому что если я продолжу, то я вспомню всю тебя снова. прошу тебя.

после тебя
уже не существует.
после тебя - это уже точка отсчёта.

маша поднимает взгляд на леру.

она никогда не сомневалась, что желанна. она искренне знала, что одно слово - в ее объятиях будут целую ночь. но не сейчас, не сейчас - сейчас - это очень большая ошибка. из абвг, какой был правильный вариант?

л. лера. лера. лера.
желай меня. не жалей меня.

маша целует ее снова. это очень большая ошибка. но других ответов в тесте ей не дали.

Отредактировано Maeve Thornton (2022-12-08 15:10:55)