Таких динамичных дней у Дина огромное количество. Особенно, когда стоит кого-то искать или выслеживать. Кажется, совсем недавно он приехал к Сэмми и попросил у него помощи отыскать отца. Но и отлично понимал, что брат живет своей жизнью — университет, Джессика — красавица. Какое дело ему было отца? Они давно в ссоре и не общались. Винчестер переживал за него, когда после очередной важной охоты на духа или демона, Джон пропал, то он изрядно забеспокоился. Никогда отец так внезапно не исчезал. Ну, как не исчезал, без предупреждения. В детстве ему часто приходилось отсиживаться дома с братом и практически никуда не выходить. Сейчас их растащило всех по разным углам. Очень это ему не нравилось. Мечтал ли Дин об идеальной семье? Возможно. Но этому не бывать. Мать убита демоном, отец ловит этого самого демона, а дети уже живут своей жизнью. Или пытаются хотя бы ее устроить или нормализовать.

Музыка на всю мощь, отцовский автомобиль. Дин продолжает свое путешествие в поисках. Пока что никаких результатов это не приносит. Постоянно натыкается на следы Джона, но тот постоянно куда-то ускальзывает. Остаются ли некоторые загадки и непонятные рисунки. Сэм точно бы с такими разобрался. Но тот попросил время, чтобы проведать своих университетских друзей, у которых тоже какое-то сверхъестественное чудо проявилось. И им пришлось на время разделиться. Совсем ненадолго. И Винчестер уже возвращался обратно, как в бардачке загремел телефон. Люди звонили постоянно Дину, так как все вызовы с телефона отца переправлялись ему. Всем нужна была помощь. И как только звонивший оставил голосовое сообщение, то стало понятно, что происходит. В городе Портленд начали происходить исчезновения людей. Сначала дети из неблагополучных семей, а сейчас еще и взрослый пропал. И Дин решил взяться за это дело. Сэма решил оставить на пару дней с друзьями, где он занимался своим делом. Сам же прямой наводкой в другой город. Времени это много не заняло. На своем автомобиле ехал и с музыкой. Вся поездка промчалась так же быстро.
— Дин Винчестер? - спросил его мужчина средних лет в форме полицейского. Кажется, даже у местной полиции слишком все сложно. Но он пока что не стал говорить этого вслух. Проблем ему пока что не хотелось. Да и они же его пригласили.
— Что у вас? - смотрит на мужчину и тот уже ведет его в отдел, рассказывая все тоже самое, но по телефону. Ничего нового больше не произошло. Винчестер же не очень понимал, почему его пригласили. Люди пропали, их нагли мертвыми. Не похоже это на странные события или проказы демонов. Зачем им дети, если есть не менее вкусные взрослые?
Так как в городе было раннее утро, то участок собирался постепенно. И этот полицейский рассказал о том, что дело с пропавшим капитаном вел некий Шон Ренард. Он еще пока не пришел, но Дин может подождать и поговорить с ним. Возможно, этот детектив может знать больше. Ил о чем-то размышлять на тему исчезновения своего капитана. Должна быть причина. К тому же капитан Ньюман мог делиться тем, что чувствует или что переживает. Людям в таком случае сложно свои слова держать под запретом. Могут сказать все, что думают. А раз начальник отклонил помощь своего детектива, то в этом тоже должна быть причина. И эту причину Дин попытается выяснить прямо сейчас, когда детектив Ренард уже подходил к своему рабочему столу.
— Шон, это мистер Винчестер. Он сын одного моего хорошего друга. Я думаю, что он может нам помочь. Он хотел поговорить с тобой по поводу исчезновения капитана. Ты же не против? Я для вас там освободил одну допросную. Отправляйтесь туда.
Дин снова следует туда, куда показывают. Путь был не таким уж длинным. А эти комнаты для допросов иногда являются его любимыми местами, если полицейские его арестовывают. Садясь напротив детектива, он уже думает о том, что спросить его. Сегодня он был по другую сторону допроса. Но никогда не считал себя полицейским.
— Вы замечали что-нибудь странное в поведении капитана Ньюмана? Может он нервничал в те моменты, когда что-то обсуждалось конкретное. Иногда мог бы оставить некие непонятные записи. Что-нибудь, что вызвало лично у вас подозрения. Не все так, как должно быть обычно.
Вопросы он не подготавливал заранее и придумал их только что. Дин понятия не имел, что в этом городе происходит, и какого черта пропадают дети. Понятное дело, если пропал один человек, а там до рождества пропало немало. И у всех одинаковые признаки смерти — суицид. Родители не верят, друзья тоже. А кто-то говорит, что все это возможно с любыми людьми. Даже если они из обычной или богатой семьи.

Скалли, не без оснований, считала, что в этом мире слишком много маньяков. Особенно сейчас. Ей не требовалось поднимать и перечитывать все свои прошлые отчёты, чтобы быть уверенной, что популяция людей с психическими проблемами и отклонениями неуклонно растут. Учёные университета Массачуссетса провели не так давно провели исследования, утверждая, на основе многочисленных фактов, что количество преступлений, совершаемых на почве эмоциональной нестабильности, выросло в полтора раза за последние десять лет. Впрочем, Скалли склонялась к мысли, что вырос не количественный показатель преступности, а уровень огласки и общественный резонанс.

Как бы то ни было, она выслеживала опасных преступников именно сейчас, в эту самую минуту. Происходило это, хотя и без прямого участия Малдера, но по его наводке. Он полагал, что в Пентагоне есть куда больше людей, способных отвечать за деяния (или, наоборот, бездействие) Синдиката, чем можно было предполагать ранее, ссылался на множество фактов, аккуратно рассортированных по папкам, и на собственную интуицию — обычно свой самый мощный аргумент в погоне за всем свехъестественным и в разоблачении теории заговоров. Последняя, естественно, была достаточно веской причиной, чтобы его напарница, несмотря на возмутительно позднее время на часах, сломя голову, неслась сюда — на территорию  завода, где в шестидесятых годах прошлого века изготавливали патроны усовершенствованного калибра, уже много десятков лет заброшенного, где теперь, по пылкому заверению Малдера, (которым он успел её, если честно, порядком достать), находился секретный штаб Пентагона, и где, по его словам, можно "найти ответы на многие наши вопросы, и даже на те, которые не появились пока что у нас". В слова Малдера Скалли очень мало верила, каких-либо внятных подтверждений, что он прав и его теория верна, кроме, разве что, появившихся на складе двух мужчин сорока и пятидесяти лет, чьи отцы в своё время трудились здесь, пока действовал завод (это удалось выяснить буквально вчера), тоже не было, но ведь это был Малдер. И Скалли неслась вперёд, словно то ли предвестник конца света, то ли бескрылый Серафим. Надо сказать, что за годы отношений и общей работы она всё таки научилась (хоть и с привычным своим скептицизмом и не без труда) просто верить словам Малдера, а после — проверять.

— Малдер, — сказала она, делая первые осторожные шаги в здании, прижав к уху мобильный, — если до конца твоих дней тебе будет сниться мой осуждающе смотрящий на тебя труп, ты об этом предупреждён.

— Что там, Скалли? — отозвался в трубку он, как обычно спокойно, но с тенью любопытства в голосе, — ты что-нибудь нашла?

— Нет, пока ничего нет. Я  перезвоню.

Скалли отключилась, решив всё сввоё внимание сосредоточить на задании, ради которого  и пришла сюда в тёмную ночь. Правда, на чём именно стоит сосредоточиться, она не очень понимала, и вообще предпочла бы сейчас горячую ванную принимать, а не стоять здесь, в холоде и во мраке. В помещении стояла настолько звенящая тишина, что она слышала собственное дыхание и шаги. Оглядевшис ещё раз по сторонам, Скалли достала из кармана брюк большой фонар, положив в карман фонарь поменьше, который только что держала в руках, и посветила впереди себя, подсветив путь.

По прежнему было тихо. Здесь не было никого и ничего, и она уж было хотела сообщить об этом Малдеру, как вдруг внимание её привлёк какой-то звук, похожийто ли на глухой скрип, то ли на писк. Возможно, здесь просто были крысы или мыши, но Скалли насторожилась. Она принялась тише дышать и устроила руку около кармана пальто, в котором был пистолет — на всякий случай.

Когда скрип повторился, Дана совершенно замерла, перестав даже дышать на миг. Нет, ей не послышалось в первый раз, и это явно были не "звоночки" излишней осторожности, выработанные за столько лет службы в ФБР, как инстинкт. Теперь Скалли предположила, что по пустой комнате крадётся вор.

— Эй! Это ФБР! Меня зовут агент Скалли. Здесь кто-то есть? — позвала она, вцепившись пальцами в пистолет. — Повторяю: я — агент Скалли из ФБР, здесь кто-то есть?

Прародители новой расы, которым открылось всё время и пространство, нечто большее, чем сама Вселенная — каково быть в этом статусе? Стоит спросить, наверное, Рассилона, который не может нарадоваться нашему бессмертию и вслед за ещё толком не изученной первой сывороткой просит создать новую. Он хочет большего. Бессмертия не только для своего сознания, но и оболочки, остаться с тем лицом, что так полюбилось после первой регенерации. Что я думаю по этому поводу? Неверный вопрос. Есть ли у меня выбор, возможность отказаться от нового эксперимента?

Всё ради мужчины, который ведёт наш народ. Ради мужчины, за которым я бы пошла на край Вселенной, даже если бы он не дал никаких гарантий, что мы переживём это путешествие. Он никогда не даёт этих гарантий. Не даёт никаких обещаний и едва ли однажды признается в своих истинных чувствах. Если и вовсе их со мной разделяет. Но я продолжаю следовать его поручениям, не смею противиться собственному сердцу. Если Рассилон хочет шанс задержаться в одном теле на все последующие регенерации — он этот шанс получит.

Для этого, правда, мне пришлось одолжить из нашего ангара одну ТАРДИС [да-да, с разрешения Рассилона] и проложить координаты к источнику энергии, способному помочь в преобразовании первой версии "волшебной" сыворотки. Имеющееся в нашем распоряжении оборудование не было из самых лучших, нам всё ещё не хватает некоторых деталей для создания такового, и потому я боялась ошибиться, огорчить Лорда-Президента, положившись лишь на свой микроскоп и старые формулы.

Удивительно то, что маршрут был проложен на нашу же планету — Галлифрей. ТАРДИС предлагала мне отправиться на миллионы лет вперёд, чтобы очутиться всё здесь же, в Цитадели, и забрать источник энергии в прошлое. Не понимаю до конца, как это возможно, и боюсь... Боюсь увидеть Галлифрей будущего, узнать, кто из наших жив до сих пор. Двенадцать регенераций — это не вечность. И если мы с Рассилоном смогли обмануть всех, вывести формулу, способную сделать бессмертным поистине, остальным повезло куда меньше. Моих учеников, моих друзей и соседей может уже не быть на планете. Знаете, может не быть и меня самой, ведь прыжок на миллионы лет вперёд — это очень далеко и рискованно. Я понятия не имею, что и как может пойти там, в будущем. Проще говоря: что может пойти не так. Даже у самых бессмертных существ цикл может быть ограничен, если найти способ.

Бога ради, почему вообще я думаю обо всём этом? Словно бы будущее — это обязательно разочарование и смерть. Никто не должен узнать меня на планете, не спустя столько лет, не под чёрным капюшоном. Мне не нужно искать старых друзей, не нужно попадаться никому на глаза, лишь попасть в Цитадель и спуститься в самые её глубины. Можно даже попробовать направить ТАРДИС прямиком туда. Только если подземные ходы не будут замурованы в том времени. В лучшем случае окажусь в ловушке. В худшем — корабль разрушится в процессе перемещения.

Была не была. Уже внутри приглянувшегося рассекающего время корабля глубоко вдыхаю, отгоняя прочь оставшиеся страхи. Жму на рычаг, заставляя машину начать временной прыжок, и крепко держусь за консоль, чтобы не улететь в процессе ни в одну из стен. Это не первая миссия в ТАРДИС, уже несколько раз я выбиралась на другие планеты, однажды даже вместе с Рассилоном. Вот во времени, правда, ещё не путешествовала никогда. И потому это так волнительно.

Мы должны приземлиться чуть поодаль от города, чтобы не привлекать лишнее внимание. Выбор, который дался не так уж легко: идти пешком до Цитадели или оставить ТАРДИС прямиком там. И всё-таки первый вариант безопаснее. Выбранная мной машина со стороны выглядит как большой булыжник. Самая простая маскировка, камни есть почти на любой планете. Поправив причёску после гиперпрыжка, который всё же заставил меня пошатнуться, спешу навстречу Галлифрею будущего. Распахиваю дверь ТАРДИС в улыбке, предвкушающей встречу с нашей великой расой спустя миллионы лет, и...

Ничего. Меня встречает сплошная пустыня, запах гари в воздухе добирается даже сюда, за несколько километров от города. Дымящиеся остатки Цитадели и руины, некогда бывшие чьи-то домами. Что здесь случилось? Как? Почему? Эти вопросы сильнее одолевают меня с каждым новым шагом навстречу разрухе.

Галлифрей пал. От чьей руки? И что мне теперь с этим делать.