Почти за две недели с памятного дня Артемису внешне - становится всё лучше: потихоньку меняются в цвете синяки, сначала неприятно зеленяя, потом желтея; засыхают и покрываются корочками недолеченные ссадины и ранки. Артемису внутренне - вопрос другой, вопрос без ответа, ответ без вопроса, и Артемис не задаёт и не отвечает - просто чувствует, как гниёт изнутри, и старается как можно меньше контактировать с окружающим миром, который сейчас ощущается особенно чуждым, особенно внешним.
Как назло, проводить всё время где-то в тёмном углу ему не дают. Не потому что волнуются о его душевном здоровье, конечно, но потому что предпочитают держать на виду, пока что, - мало ли что ещё удумает?
Но Арти не думает ничего такого. Ему просто стабильно безыинтересно хуёво, он забывает есть и много спит, а бодрствуя, ощущает себя так, словно ходит через толщу воды, через которые реальность пробивается редкими лучами.
Так что он не может поручиться, правда, что момент, когда он впервые замечает Раэль Шиптон, - это тот самый момент, когда она действиельно впервые появляется в штабе. Скажи кто ему, что она тут уже пятый день, Артемис, может, и удивился бы, но максимально поверхностно и всего на пару секунд.
Но никто ничего ему не говорит; он просто видит её на другом конце комнаты и резко садится на диване, впиваясь глазами в знакомое лицо; вспышка изумления и затем, в скорой последовательности, злости - самое яркое, что он чувствовал за все последние дни.
- Что ты нахуй здесь забыла? - спокойно и чётко спрашивает он, но за спокойствием слышится острота скола, за чёткостью - резкость, а за вопросом - утверждение: ему на самом деле неинтересно нихуя, что Раэль Шиптон решила забыть в эстражистах. Он просто знает, что её здесь быть не должно.

Раэль - она выглядит... по правде говоря, очень хорошо, настолько, что у Арти на секунду сбоит восприятие - за последнее время он порядком отвык видеть людей, которые ощущаются настолько в ладах с действительностью и собой в этом мире. В Раэль не чувствуется излома или надрыва, но впрочем, она и в школе долго казалась ему взрослее и собраннее остальных - по крайней мере, пока не попала с переутомлением с больничное крыло. Когда они виделись в последний раз, правда, Арти ловил в ней что-то такое - общую с ним неуверенность в стабильности мира, общее с ним чёрное горе в глазах, как ему показалось, - что делало её присутствие в маленькой, но удаленькой анархистской ячейке Дирка Принца ожидаемым и понятным ему. Он был рад очутиться с кем-то хорошо знакомым в одном стане тогда. Но в этом и кроется его маленькая, ничтожная проблемка сейчас...
Раэль также имеет наглость выглядеть удивлённо, звучать - недоумённо, "похоже, ты совсем не рад видеть меня, Арти".
Арти скрипит зубами и очень недобро усмехается, как будто не может поверить её нахальству.
- Серьёзно, Ри? Не понимаешь? - Ему очень не хочется вставать, делать лишнее усилие и подниматься на ноги, но он всё-таки отталкивается от дивана и, засовывая руки в карманы джинс, в пару неспешных шагов доходит до замершей и всё ещё удивлённо смотрящей на него девушки.
Она изменилась за эти годы. Внешне - так точно: другая причёска, как минимум, и по шее из-под блузки вьётся лозой новая татуировка. Внутренне? Арти не уверен, что люди способны меняться настолько быстро.
- Дай-ка я напомню. Ты была в компашке Принца вместе со мной  - мы вместе верили, планировали, боролись, но... угадай, что? Вы с Броком и Дарлой свалили, а потом Брок пришёл в "Кружку" только чтобы сдать нас грёбаным хитам. - Его рот поневоле кривится, а щёки заливает румянцем неотгоревшего стыда и горечи: Брок не просто пришёл в "Кружку", Брок использовал Арти, чтобы снова втереться к Принцу в доверие. Право, вкус Артемиса на парней давно стоило похоронить рядом с его шансами дожить до кризиса среднего возраста. И Раэль, возможно, нихуя об этом не знает и не была причастна к тому, что сделал Брок, но призрак прежнего тёмного гнева и обиды на кого-то другого затмевает способность Арти мыслить ясно, и он впивается в неё издевательским взглядом, и продолжает тихо, выделяя паузы: - Так что, как я и спросил: что ты - нахуй - здесь - забыла? Собираешься кинуть и сдать эстражистов тоже?

Раэль бледнеет, отпирается - не понимает, не знает, почти не помнит, - и, кажется, искренне, но у Арти стучит в ушах, и он видит перед собой только Брока с его мягкой улыбкой и извинениями и "Я изменился", потом - Брока с его поцелуями, его наигранной, но такой убедительной нежностью, потом - Брока с его извинениями снова, и вот тогда Арти увидел разницу воочию, увидел, какое у Брока лицо, когда ему действительно за что-то стыдно. И он не думал - до сегодняшнего дня не думал, что эта ситуация зацепила его настолько сильно - что его все ещё ебёт то, что случилось с "Кружкой" и что сделал Брок, но сейчас, стоя напротив ничего не понимающей Раэль Шиптон и видя вместо неё очередной призрак прошлого, Арти вдруг осознаёт, почему эта заноза настолько глубоко засела в его сердце и почему ему так больно было задеть её именно сейчас.
Когда он удирал из магического Лондона, не зная, сколько времени ему осталось до того, как в дверь его съёмной квартирки постучатся хиты или даже авроры, у него не было времени задумываться - а потом не было и повода, всё его внимание захваченное сперва Ребятками и Джуно, а потом планом вывести на чистую воду Деметриуса и найти эстражистов.
Зато теперь - теперь ему просто некуда скрыться, и понимание накрывает его ледяной волной, заставляя захлебнуться.
Это не Брок развалил "Кружку" - это был он, Артемис Фэй. Он стал слабым местом, прорехой в круговой поруке, приведя к ним волка в овечьей шкуре, которому было достаточно просто напеть ему сладких речей в уши и хорошенько трахнуть пару раз, чтобы Арти поверил всему, что плетёт Брок. Это он, Артемис Фэй, подвёл Дирка Принца - а каким бы самовлюблённым козлом тот ни был, он так же был причиной, по которой Арти прожил лишние год-полтора, а не сдох где-нибудь в маггловской канаве, дав ему цель, миссию, выход для ярости, возможность перестать чувствовать себя беспомощным, наконец. Дирк доверял ему, насколько мог доверять кому-то, кто не он сам и не Агильберт Фонтейн, - по крайней мере, доверял его суждению о людях. И куда это его привело?
Так что Раэль Шиптон, здесь и сейчас, взбесила его вовсе не тем, что когда-то была знакома с предателем Броком - и, по ебанутой логике, могла оказаться предательницей сама. О нет, понимает Арти, чувствуя, как снова проваливается в бездну, от которой только было отвлёкся, она взбесила его тем, что напомнила о том, как сильно он может подвести тех, кто в него верит, и сделала это в тот самый момент, когда он уже подвёл кого-то снова и вынужден существовать с последствиями. Доброе утро, Артемис.
Арти закрывает лицо руками, выдыхает в них, после чего опускает, устало говорит:
- Нет. Нет, это не важно, - и, отворачиваясь, уходит обратно к дивану, садясь на него и упирая локти в колени, горбясь, словно накрывшее осознание легло весом на его плечи.
Он вскидывает взгляд на Шиптон, когда та упоминает отца, и вспоминает - правда ведь, на том они и сошлись тогда, два потерянных вчерашних подростка с семейной трагедией, выбившей землю у них из-под ног. То, с каким очевидным трудом она до сих пор говорит об этом... для неё эта тема до сих пор слишком больная, чтобы даже лишнее слово о ней сказать, и Арти становится стыдно перед ней. Её привёл к Дирку и, теперь, к эстражистам буквально тот же самый груз вины и боли, что и его самого, а он накинулся на неё с порога. Что он за мудак-то?
- Извини, - произносит он. - Конечно, не собираешься. Извини, что набросился, я... просто не в адеквате немного. - Он сглатывает, немного молчит и трёт костяшки пальцев левой руки большим пальцем правой. Затем добавляет, негромко: - И я понимаю. Мне самому нужна была надежда. Из-за всего, что случилось с мамой и папой, и... поэтому я на них и вышел, на эстражей.
Он не знает, стоит ли ему говорить дальше, но перспектива того, что Раэль узнает о его проёбе от кого-то ещё, нравится ему ещё меньше в сравнении - особенно после того, как он её встретил. Так что он продолжает:
- Вышел - и подвёл. Так что, как видишь, я просто переложил с больной головы на здоровую. - Он усмехается, но совсем не весело. - Рад видеть тебя, на самом деле. Теперь, когда не ебусь в мозг.
Он говорит это больше чтобы перевести разговор, но - он правда рад, насколько сейчас может. Несмотря на то, что её приход заставил его осознать лишний раз, каким хуйлом он был всегда и остаётся сейчас, Раэль Шиптон, с её историей про поиск надежды, радует Артемиса не очень гуманной, не очень дружеской радостью.
В ней есть излом и есть надрыв, он просто не разглядел их раньше. А значит, здесь ей и место. А значит, его собственная изломанность рядом с ней - не такой ужасающий и жалкий контраст.