Ветер гонит прочь рваные облака, унося их всё дальше и открывая все больше темнеющего неба. Красивый вид, если бы на него кто-то смотрел. Я не смотрю. Я иду мимо голых деревьев, выискивая глазами отнюдь не виды. Колония акромантулов должна быть где-то здесь, и я не могу пропустить её.
Шорохи, скрипы, шелест прошлогодней листвы. Звуки леса не выдают своих тайн, если их не слушать. Но если постараться, то можно многое узнать всего лишь прислушавшись. Например, где же скрываются пауки. Я слушаю. Смотрю. Кажется, я чувствую даже неспешное дыхание деревьев. Но не акромантулов, их словно и нет. Я продолжаю искать, зная, что упорство рано или поздно вознаградится.
Где-то вдалеке слышится вой. Я останавливаюсь. Разве в этом лесу водятся волки? Ну не может же это быть призрак. Об этом месте ходит множество легенд, вот только я в них не верю. Да, привидения существуют, но не сумасшедшие собаки, пристреленные крестьянами, или повешенные разбойники, которые так и вешаются на потеху зевакам изо дня в день.
Вой повторяется, и мне приходится поверить, что он точно реален. Это не те фантастические крики, в честь которых назван лес. Вой кажется отчаянным, как будто зверь зовёт на помощь. Или у меня разыгралась фантазия? Я с трудом удерживаю себя от того, чтобы броситься на этот зов. Меня задача – акромантулы, их мне и нужно найти. Но как же сложно устоять.
Доверяй своим ощущениям – это мне внушал ещё мой отец, когда я был пацаном. Хочешь стать магозоологом – учись слышать не только животных, но и себя самого. Со временем твои ощущения станут твоим надежным советчиком. Я так и делаю. Ну или стараюсь, когда могу. Но сейчас зачем-то силюсь сделать обратное.
Холодный воздух пробирает до костей, напоминая, что весна только недавно вступила в свои права. Сырость окутывает деревья, на которых местами поблескивает в лунном свете паутина. Наконец-то. Провожу пальцами по тонким нитям, словно жду от них рассказа. Нет, они не расскажут, но почувствовать можно. Липкий шёлк паутины прочен и чист, никаких несчастных жертв или прорех. Скорее всего, полотно свежее. Значит, паук был здесь не так давно, а акромантулы традиционно не склонны к долгим прогулкам.  Возможно, их логово не так далеко.
Я иду дальше, все чаще замечая на голых ветвях полупрозрачные сети. Близко, совсем близко. Я наклоняюсь к очередным тенетам, рассматривая их и следы вокруг, как снова звучит вой, переходящий в какой-то еще звук. Где-то рядом. Чёрт. Больше спорить с чутьем я не могу.
Слух говорит, что второй звук был голосом акромантулов. Их неприятным уху визгом и скрежетом. Я иду на вой медленно, прячась за деревьями. Если там много волков, мне их внезапное нападение ни к чему, так же как и налёт акромантулов. Первые не сумеют оценить мой порыв благородства, даже если их приятель ранен, а вторые и вовсе будут рады свежему мясу, пусть его у меня и не так много.
Звуки борьбы стихают, больше никакого воя. Я продолжаю идти, надеясь, что волк ещё жив, но ничего не слышу. И шёл он, похоже, с другой стороны, так что и следов тоже нет. Но меня не зря с ранних лет называют упрямым. До меня доносится только слабый шорох, но мне этого достаточно.
Взгляду открывается небольшая поляна, залитая светом полускрытых остатками облаков звёзд. Тишина не нарушается ничем, кроме шелеста палой листвы и ветра. И моих собственных шагов. Я осматриваюсь, ища того, кто подавал зов. Но ищущий глаз находит не то, что ждёт.
– Эй! – я подбегаю к лежащему на траве парню, опускаясь рядом с ним на колени. Пальцы находят сонную артерию, ощущая слабый пульс. Живой. Хотя выглядит неважно, даром, что для полного счастья еще и голый. Мне везет на суицидника-нудиста? – Эй, поц, ты меня слышишь?
Где-то на задворках сознания я надеюсь, что он меня не только слышит, но и понимает, несмотря на мой акцент, но задачу не слишком облегчаю. Беседа сейчас не главное. Скинув куртку, я насколько могу заворачиваю в неё его холодное тело. Придёт в себя – ещё спасибо скажет, а то того и гляди отморозит мозги и прибор. Да и остальное всё тоже. В предутреннем сумраке глаза успевают выхватить многочисленные шрамы на его спине. Ладно, ими можно заняться и позже, сначала разжечь огонь. Без куртки прохладно, и я прекрасно представляю, каково сейчас ему. Спички чиркают в моих руках с привычностью опытного курильщика, и небольшое пламя вскоре весело пляшет на наспех собранном шалаше костра. Я подтаскиваю поца поближе и снова сажусь рядом с ним на землю.
– А теперь давай посмотрим, кто тебя так помотал, - мне не нравится его вид, совсем не нравится. Он выглядит потрепанным, а возможно, и все мои инстинкты буквально кричат об этом, еще и покусанным. Поэтому, отбросив и так несвойственную мне деликатность, я принимаюсь исследовать кожные покровы.