[nick]Felix Hoffman[/nick][status]It's turbulent[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/2019/12/29/b5906f4b9f68c70c4b4d03b2c8c5a159-full.jpg[/icon][lich]<div class="zvanie1"><a href="https://hpfreakshow.rusff.me/viewtopic.php?id=109">Феликс Хоффман, 125</a></div><br><div class="zvanie2">вампир | в каком-то смысле фрилансер</div><br><div class="cutline"></div><br><div class="zvanie3">She gave me hell on Earth and said to "Work with it"</div>[/lich][sign]Я бреду. Моя смерть идёт к чёрту - слаба в прятках.
Боль тащится вслед.[/sign]

Я так и не понял, действительно ли вампирам нужен сон. За столько-то лет. Может быть, нет? Потому что для меня сон - это мучение, это всегда кошмары. Каждый день... спать днём действительно легче, потому что с каждым годом солнечный свет только опаснее для меня, и моё время начинается только после наступления сумерек, так вот, каждый день, когда наступает его медленный и жалкий исход, я просыпаюсь - хотел бы сказать, в поту, но по некоторым вполне физическим причинам ощущение скорее ментальное, практически в ужасе, и вскакиваю с постели, раскрывая тяжелые, на этот раз - тёмно-зелёные, шторы, наблюдая, как в небе разливается алое зарево, оно красное, оно цвета крови, такого родного мне. Может быть, будь мой выбор, я бы давно перешел с крови на что-нибудь ещё более лёгкое само по себе, что-нибудь, что можно добыть более лёгкими способами. Но, в отличие от других тварей, в своём меню мы крайне ограничены. Да, да, разная группа и резус-фактор, кровь с нерастаявшим адреналином, кровь с алкоголем и разными веществами, наполненная сахаром и дымом кровь... Я пробовал за свою долгую жизнь очень и очень многое, однако выбор продолжаю считать скудным. Каждый раз это просто всё менее весело, а ведь по вампирским меркам я довольно-таки ещё молод. Поэтому приходится развлекать себя другими методами, до и после принятия пищи. Иногда я думаю, что мне действительно сойдёт это с рук. Но иногда я чувствую приближение расплаты, особенно сильно - вот в такие моменты, после пробуждения.
...пальцы касаются стеклянной глади. Редкие гости моих временных жилищ, те, кому было дозволено, спрашивали, а зачем мне, собственно, вообще зеркало на серебре, если я никогда не вижу себя в отражении. А я таскаю его со своими скромными пожитками из дома в дом, почему? Потому что я хочу знать ответы. Я хочу знать, кто ещё не отразится в нём, и кто пытается меня обмануть. Так уж сложилось, что впускаю я в своё жильё и так звучащим доверчиво "Проходи и будь как дома",  - может, поэтому так редко принимаю гостей? Пика своего в этом плане я достиг в Румынии. Но сейчас, снова находясь в Лондоне, я... жду у себя в идеале только одного гостя. Ещё точнее - гостью. Ей не нужны проверки. Ей - горе мне, горе, - не нужен и я.
Иногда Феликс предавался скорби о том, что он никогда не сможет измениться. Разумеется, в его комнате обычно стояло и другое зеркало, где он прекрасно отражался, но было бессмысленным, например, искать там морщины, или щетину, или какие-нибудь ещё признаки не старости - но хотя бы взрослости. Он был юнцом, фактически, когда Она обратила его, развивался медленно, и теперь его тело законсервировано в этом времени, как сраный компот в банке. Но, если честно, он скорбел уже из любви к искусству, не иначе - потому что смирился слишком давно, лет семьдесят назад, когда неожиданно осознал, встретившись с одним из давних знакомых, что вообще-то, тот уже выглядит практически как старик - точно, можно было разглядеть щетину в волосах, - но сам Хоффман при этом... он спрятался, потерялся тогда в толпе, не желая себя рассекречивать, потому что испугался, слишком давно не видел знакомых с того времени, но еще через пару лет это ощущение окончательно прошло. Он перестал прятаться, потому что все, кого он знал, будучи человеком, или умерли, или находились в том возрасте, когда с наименьшей вероятностью в их дряхлом разуме всплыло воспоминание вроде него. Тогда - бесперспективный, слишком скромный и неприметный, он вряд ли мог занять всерьёз чьи-то мысли - удивительно, что Она вообще заметила его, выделила из толпы.
Но сейчас подобное было ему на руку. Сейчас Феликс ничего не боялся, а ещё он уж точно стал куда более значим после своей смерти. Его имя, если он представлялся настоящим, конечно, ещё долго оставляло после себя слухи, как круги на воде. Но ещё чаще, конечно, его звали Эндрю, Филиппом, Александром, Антонио - да как угодно. Это не имело значения, он не попадался никому на глаза, пока просто делал свою работу, они смотрели не на него, а на результат. Это Феликсу нравилось.
Не так давно он проколол себе нос, шутки ради, а затем потащился в какую-то строгую организацию, требующую строго дресс-кода, чтобы посмотреть, что за вирус был занесен им в компьютерную систему, а затем откровенно наслаждался их полными презрения и скептицизма лицами. Потому что да, выглядел Хоффман слегка фриковато, но - как раз соответствующе своей работе и статусу.
А прямо сейчас...ну...прямо сейчас Феликс заказал себе невинную "Кровавую Мэри", в которой не было ни капли крови, разумеется - это Косой переулок, а не запретные закоулки Лютного. И это и было хорошо? Он был на виду. И вообще-то, он был в компании, где всем было плевать, что он - вампир, потому что он хорошо делал свою работу, настолько вот, что его сюда и пригласили, пообещав угостить. Поэтому сейчас горло обжигает соус "Табаско", с которым бармен, которому пришлось объяснять почти_оригинальный рецепт, явно переборщил. И Феликс делает жадный вдох, скорее для зрелищности, а затем смеётся, и его смех - живой и задорный, - сливается с их смехом.
...свидание Михаэля Найта и Брайана Гудмана было назначено на семь часов вечера, и вообще-то, стрелка уже подползла к семи, но где-то там, на другой улице, так бесконечно далеко и одновременно с этим - очень близко, Брай как раз спрыгнул со сцены, но не для того, чтобы пожать руки своим особо преданным фанатам, которые, что удивительно, появились у него за год работы в "Горшке", а чтобы надрать задницу одному из напившихся посетителей паба - быстрее, чем его перехватит охрана, потому что надо уметь держать язык за зубами, если не хочешь, чтобы его оторвали, и до сих пор существовали фразы, от которых у Брайана всё алело перед глазами. Свидание придётся перенести, на - полчаса, час?  - зависит от того, как быстро припрутся хит-визарды, если кто-то вообще успеет их позвать, если оборотня, уже чувствующего луну, хотя до её "округления" было больше недели, не остановят вовремя. У него не было возможности сообщить, а у Михаэля не было возможности узнать.
Поэтому декорации - стандартный паб Косого переулка, а в качестве основных актеров назревающей драмы - наверняка начавший подозревать что-то возлюбленный, потому что обычно его "пара" не опаздывала, а даже приходила несколько раньше, - и... Да ладно, Феликс был плохим актёром, наверное. Во всяком случае, профессионально он не проработал ни дня - если это вообще было нужно. К тому же, сыграть то, что случилось, он явно бы не смог. Просто в какой-то момент он обернулся, всё ещё продолжая улыбаться - и увидел Его. Улыбка тут же сползла с лица вампира, а стакан чуть не выпал из неожиданно размякших пальцев - но Феликс справился с собой, поймав его другой рукой просто каким-то чудом, и поставил на стойку - не услышав, как с другой стороны его называют по имени с первого, со второго и даже с третьего раза. Я тебя знаю.
Его проблемой было то, что Михаэль Найт тоже больше не менялся, и причиной этому был он, Феликс - сейчас его называли, кажется, Томом, но это не имело значение. Просто, как пелось в одном маггловском, но неожиданно хорошем мюзикле, "Я дам тебе имя - вот простейший приём колдовства", и даже несмотря на то, что настоящее имя Хоффману дала его мать при рождении, она давно обратилась в прах, а вот... а вот Михаэлю он назвал своё настоящее имя, окончательно потеряв в тот вечер осторожность. Ещё заострил внимание на том, что вообще-то он удачливый, ну просто "Феликс Фелицис" в человеческом обличье, и быть может, он станет Михаэлю счастливым шансом?.. Счастливым шанс не стал. Феликс неожиданно обнаружил, что помнит чужое имя сквозь миллионы других, что услышал с момента их знакомства - и с абсолютно спокойным видом, словно ничего не случилось, обернулся назад, к своей компании, улыбаясь им и максимально спокойно, опять же, объяснив, что уже достаточно пьян, устал и хочет домой - чувствуя, как время поджимает. Чувствуя фактически кожей чужой взгляд на себе, и опасаясь только одного - что этот парнишка решится на разговор с ним. Для Феликса он ведь остался столь же молод, и это не было далеко от истины. Если честно, пьян Феликс не был абсолютно, с ним это совсем не так работало, но на серьёзные разговоры он был совсем не настроен - поэтому наглющим способом попытался сбежать, как сделал это после того, как натворил этих дел с Михаэлем. Потрясающее нежелание брать на себя ответственность за проступки.