Скоро рассвет, выхода нет,
Ключ поверни - и полетели (с)

Феликс скалит зубы своему отражению в зеркале заднего вида. Удивительно - не его отсутствию, он поменял стекла во второй раз, когда надоело пялиться в пустоту и задние виды вместо своего отражения. А так - можно поправить прическу, стоя в пробке, находясь за рулем своего сраного Цивика, всё ещё красного, хотя перелатанного уже столько раз, сколько приходилось, наверное, его владельцу. Сейчас есть уже машины куда мощнее, красивее, изящнее, а Феликс - консерватор. Эта несчастная тачка пережила вместе с ним много передряг. На ней, собственно говоря, они и отправились в это путешествие. Не такое уж и большое, на самом деле, но зато - в хорошей компании, а не это ли главное? Фел наугад ткнул в Ньюквей, и он честно не поглядывал, а ведь уже успел уговорить остальных на более, ну, дикие условия. Побыть аборигенами. Зачем? Да потому что Фел был вынужден проживать среди людей, среди благ цивилизации, как самый простецкий маггл, но ему хотелось иногда в природу, в места, где климат получше, чем в Алба Юлии, откуда он родом, но где воздух такой же свежий, а еще лучше - с морскими нотками. Зачем вампирам море? Какие, мать его, нотки, при обязанности дышать совершенно, ну, декоративной? Он подумал, что это больше пойдет их пассиям. Забавно полупренебрежительно называть своей пассией ту, от кого на деле всё внутри плавится, которая на деле оказалась не менее опасной, чем солнце. Потому что... но лучше не говорить о грустном. Главное - что Феликс спасен и свободен. И Агнесс нужно лишь нахмурить брови, чтобы Фел упал к её ногам и сдался, но он не уверен, что хочет демонстрировать это лишний раз, чтобы не возгордилась - ха, а такая вообще способна ли? Невинное дитя. Его персональный ангел. Она, быть может, однажды перестанет таковым быть - но до его уровня никогда не опустится.
Но напротив на переднем сиденье сидит, между делом, не возлюбленная, а Михаэль - чтобы эта дорога не превратилась в бордель на колесах, не нужно им такой радости, эту ласточку - что же, забавно вспоминать о ласточках после лихих времен эстражистов, - таким образом еще не лишали чести. Салон от крови отмывать приходилось, да, но... В общем, так спокойнее и всем безопаснее, тем более, что Агнесс и Брайан прекрасно ладят и между собой, и с присоединившимся к ним на середине пути Джаспером. Этот каблук уехал раньше них, только не в путешествие, а к родителям женушки, и еле у неё отпросился. Что, блин, Фела тоже ждет подобная недосемейная жизнь? Время идет, а Фел упирается ногами и руками в дверной её проём. Фел... прячет в тайниках кольцо, никак не находя нужного момента для того, чтобы его подарить. Где-нибудь на фоне моря, думается его тревожной душе не художника, окей, но скульптора, должно выйти получше. Он поделился об этом с Найтом еще до того, как они выехали, почему-то давя чуть ли не стыд, и заглядывая в глаза друга - друга ли? Посмотри на него повнимательнее и найди в нем лицо тобой убиенного, тобой захороненного, потому что его больше нет вместе с нами, и даже сами эти глаза - другие, посмотри и запомни, что больше нет никого другого, прекрати вспоминать прошлое, но иногда приходи на его могилу, когда пожимаешь руку этого, лощеного и нового, когда опускаешь ладонь ему на плечо в жесте дружеской поддержки, ты, тот, кто имеет ли вообще право называть его другом? - потому что, ну право слово, Фел неплохо так старше, а ведет себя, как подросток. Эти дурные тайны, недомолвки, поиски нужного места - одна потеха. Но вместе с тем он сам - изменился. Обрел что-то наконец, и не смог потерять это, отказался от своего девиза, больше не nihil, он хочет всё, вообще всё, что может подарить ему вечность, с распростертыми объятиями, он готов, он... Должна же когда-нибудь наступить в этой чертовой вечности и белая полоса. Не только для него, лол? Старичок Мишель - не такой старый, как сам Хоффман, подъеб будет засчитан, - тоже нуждается в отдыхе. А их возлюбленные? Блин, перед ними-то вообще все дороги открыты, вечность не давит на спины и плечи, но почему бы, в любом случае, не скрасить эту чертову жизнь, раз уж она будет так быстротечна?
Дорога могла бы занять меньше времени, если бы они посреди неё не взялись забирать Джаспера. Если бы не останавливались в крутых местах, чтобы пофоткаться - ха-ха, смешно, особенно для вампиров, но Брайан неожиданно взял на себя должность фотографа, жадно желая оставить в памяти хотя бы живописные виды, - добрались бы часов за пять, но нет, блин, нет, это не для них, троим из компании некуда больше спешить, а двоим - нужно наслаждаться каждым моментом в процессе. И всё равно, даже в дороге они шутили, пели, смеялись, делились сплетнями, и Феликс впервые за свои много-много лет ощутил, что у него действительно рот от смеха болит, кажется, и ребра. Может, боли фантомные?.. Ааа, похуй.
В недорогом, но забитом отеле, сезон же, куда они заселились - дикие условия - это очень хорошо, конечно, но до Феликса в итоге дошло, что у них могут появиться конкурирующие кровопийцы к ночи, а еще люди в принципе такие хрупкие, - произошла какая-то заминка, поэтому им вместо двух двухместных и одного одноместного номера выдали двухместный всего один, и после небольших споров, кого и где класть, вместо того, чтобы устраивать голодные игры, Феликс вдруг поддержал идею Брайана завалиться всем вместе, потому что в эту ночь их более слабой части будет не до любовных игрищ, а утром с недоразумением наверняка разберутся, пока в качестве извинения предоставив им два матраса... надувных. А сейчас была в любом случае была глубокая ночь, и... Феликсу всё равно не спалось. Он успеет это сделать днем, когда будет жарить солнце, а молодежь наверняка отправится на пляж. Одиночный номер было решено предоставить на эту ночь Агнесс, потому что кровать явно должна принадлежать даме, и в равной степени обойдутся что Феликс, хотя да, он здесь - самый кучерявый, что Джаспер, потому что заебал ехидно хихикать над их недоразумением. А суровые мужчины... Ну, в общем, Фел и Джаспер попытались подраться за кровать, притом подраться подушками, а Брайан под шумок занял всю кровать, разлегшись в позе морской звезды, и тогда Михаэлю пришлось проявить своё рыцарство*, чтобы спасти возлюбленного от двух вооруженных и опасных психов, не согласных с такой ролью. Впрочем, к глубокой-глубокой ночи, которая уже была временем, скорее уж, предрассветным, Брайан действительно лежал на кровати - точнее, поперек неё и в одежде. Рядом на краю лежал Джаспер, которого по неопытности да юности умотало, как и остальных "деток", а Феликс конец дележки пропустил, потому что уходил-таки к Агнесс, чтобы поцеловать её и пожелать сладких снов, и немного задержался по причинам, которые лучше опустить.
Так вот, когда он вернулся, из "живых на борту" остался только Найт. Найт, которого Феликс знал под другим именем - изначально. Или, если честно, Не знал. Но конкретно Мишеля он успел немного узнать за время их общения? Наверное, можно и так сказать.
- Как насчет прогуляться? Если что, это животное за ними приглядит. - Ухмыльнулся и кивнул, что удивительное, не на Брайана, а на Джаспера. Не, ну, а что еще Михаэлю оставалось делать? Кто, блин, спит на надувных матрасах? Вот если удастся их в качестве компенсации за ущерб забрать насовсем, будет здорово, а на суше от них толку ноль. И хорошо, что Найт прислушался к его так и не высказанным доводам, и согласился на прогулку по...
...предрассветному тихому району. Солью и свежестью пахло так сильно, что будь он человеком - голова бы наверняка закружилась. Это местечко спало, то ли еще, то ли уже, музыка доносилась только из самых дальних уголков, где находились самые отбитые клубы. Здесь же была тишина. И, наверное, было прохладно, но по понятным причинам холода Феликс не ощущал. Как и проку от морского воздуха, но надеялся, что это ощутит, как проснется, Агнесс. В конечном итоге, одна из первостепенных его целей - показать мир ей. И да, запланировано было кое-что глобальнее, чем Ньюквей, но пусть это будет в итоге сюрпризом. Пусть это будет отпуском, который они наполнят только хорошими воспоминаниями, сделав его счастливым и лучшим в их жизни, конечной или нет.
Но всё-таки, хорошо, что здесь и сейчас находились только Фел и Мишель. Влюбленность делала Хоффмана мягче, среди побочных симптомов - повышенная чувствительность в принципе. В нем накопилось столько сраной признательности к Михаэлю, что хотелось вырвать её у себя из груди и швырнуть - собственно, в него. Пусть обмажется ею с головой, оставляя призрачные следы на рубашке.
- Что ж... Я всё-таки молодец, что вытащил нас всех, правда? Побудем здесь пару дней, думаю. Помимо всяких заграниц они должны знать уголки собственной страны... и ты тоже. - Ухмыльнулся, присев на лавочку в декоративном парке перед отелем и пригласительно постучав по месту рядом с собой. Он был весьма удивлен тому, что Мишель, живя в Британии с рождения, практически ничего и не знал об этих местах. Ну, конечно, всякие Америки и Европы куда проще, их даже не нужно гуглить, в отличие от собственных пляжей.
- Напомни мне, когда я стал таким добряком и докатился до жизни-то такой? Везу свою компашку в путешествие... Михаэль, я почти 126 лет своей жизни был один. Серьёзно, бля, даже до обращения. Мне не разрешали болтаться с другими детьми, если только не на балах, когда мы должны были делать умные лица и пить чай, потому что алкашку не давали, оттопырив мизинцы. Какой же был пиздееец... - Закрыл лицо руками, а потом с нажимом провел по ним вниз, оттягивая себе щеки.