АНДРЕА (АНТЕЯ) КАССИОПЕЯ МАКСВЕЛЛ
ANDREA (ANTHEA) CASSIOPEA MAXWELL

ИСТОРИЯ
“Талантливая”
“Выскочка”
“Вся в отца”

Бывают ли беспроблемные богатые семьи? Определите “беспроблемность”. У Максвеллов почти нет скелетов в шкафу, хотя гардеробных бессчетное множество во всех квартирах, домах и особняках, принадлежащих огромной семье. Куда не плюнь — все красивые, богатые и знаменитые, как на подбор. Улыбаются своими идеальными белыми улыбками в колдофотоаппараты для очередной статьи про их семью. Старшее поколение успело запустить свои руки и в бизнес, и в политику, и добычу полезных ископаемых. Отец Антеи и его братья словно всю жизнь состязались в том, кто добьется большего. Впрочем, наречие “словно” тут совершенно лишнее: из поколения в поколения в Максвеллах воспитывали дух здорового соперничества, выбивали из детей лень и поощряли желание найти занятие по душе. Совершенно уникальным образом Тея абсолютно соответствовала этим требованиям и все равно осталась белой вороной. “Но мы все равно тебя любим, сестренка!” - смеются братья, а Антея делает вид, что не замечает как они переглядываются.

Она всю жизнь учится не замечать, выстраивая крепкую броню внешней уверенности в себе, иногда даже с грозными шипами самоуверенной гордости, незаметно вылезающими то там, то здесь. Кто-то умудряется смеяться над тем, что на церемонии отбора в Ильвермони перед ней открыли три факультета: птица-гром, вампус и пакаваджи, и она выбрала последний, несмотря на то, что оба старших брата уже были на птице-громе. Смеяться над тем, что у нее был выбор, когда другим не досталось, — о да, это же так логично. Младшая Максвелл иронизирует и узнает, что такое сарказм, раньше, чем учится писать без клякс. И все равно шутки ее задевают: в основном потому, что она не понимает какое кому дело до нее. Почему-то слово “зависть” из ее словаря выпадает — когда родился в одной из самых богатых семей Америки, сложно найти кому и чему завидовать. А выучить его становится феноменально сложно, хотя к десяти она уже вполне складно говорит на японском (преподавателя по которому попросила у родителей сама после летнего путешествия по Азии).

Двенадцатилетняя Тея щурится и думает, как бы пообиднее ответить задире, но за спиной высятся два брата и делать ничего не приходится. Даже когда их нет рядом, девочка воображает, будто бы вот они, с ней, готовые в любую минуту прийти на выручку, и бороться с любыми невзгодами. Проблем у Максвелл практически нет,  как и подростковых прыщей, поэтому и мнения разделяются: кто-то попрекает ее родительскими деньгами, хотя в школе все равно у всех одна и та же форма, другие дразнят за вечно поднятую руку на уроках и самые длинные свитки с домашним заданием. Антея насупливается и перечитывает письмо отца, который просит ее не обращать внимание: ведь дальше будет еще хуже, ее публичная семья, состоящая из медиамагнатов и политиков всегда будет в кадре, и Тее тоже никуда от этого не деться. Она все понимает.

“Несносная”
“Упрямая - нет, упертая”
“Невыносимая”

О том, что она все понимает, она забывает лет в пятнадцать. Лучше бы она была обычной версией трудного подростка с алкоголем и косячками — так вздыхают родители — потому что мириться с талантливым амбициозным подростком, который считает, что уже познал мир, гораздо сложнее. То, что косячки и алкоголь тоже есть в ее жизни, родители просто не знают, зато регулярно получают жалобы из Ильвермони, что Антея спорит с учителями, составляет собственную программу обучения и задает ну уж очень неудобные вопросы постоянно. На каникулах она не устраивает скандалов, отец гордится тем, как они могут дискутировать вечерами на сложные темы, а мать гадает, кем же хочет стать их дочь? Антея также талантливо умеет избегать вопросов. Секрет в том, что она не знает — и от того очень сильно боится момента, когда выпускные экзамены будут позади.

Ей дают возможность не выбирать, отдохнуть год-другой, и но это и выбивает Антею из колеи: тщательно скрывая свою панику, безрассудно подает документы в аврорат — вслед за одним из братьев — чем немало удивляет всех. Это совсем непохоже на спокойную как удав Тею, которая скорее разнесет противника вербально, чем боевыми заклинаниями. Но Максвеллы не отступаются от своего — и Антея включается в гонку своего поколения, пытаясь наверстать пару лет — почти все сиблинги старше.

Гонка заканчивается через три года: в полевой операции Антея ловит на себя сразу несколько заклятий и проводит несколько месяцев в больнице, где ее тело и мозг собирают по частям. Произошедшее расследуют громко, с интервью и политическими играми, в то время как Тея отказывается даже рассказывать, что произошло. Еще полгода в одном из их самых далеких и закрытых поместьев в Вашингтоне на западном побережье, в попытках восстановиться — и Антея отправляется дальше за океан в любимую Азию. Думает, что на год-другой, но больше она никогда не возвращается в родной дом.

“Исключительная”
“Глубокая”
“Одинокая”

После двух лет путешествий по Юго-Восточной Азии Максвелл приезжает в Лондон. С ее магией и телом теперь все в порядке, никто даже не подозревает, что уезжала из США она хромой и неспособной на простейшие заклинания. В Британии тоже есть родственники, но удобно очень далекие — двери перед девушкой открываются, но никто не пристает особенно. Дома не волнуются: она регулярно пишет, братья навещают ее, и единственный громовещатель от матери только по поводу ее короткой стрижки и платинового блонда. “О, пожалуйста, зовите меня Андреа. Папа просто любит давать детям странные имена,” — смеется она как бы невзначай, — “Если заслужите мое доверие, можете называть меня Энди.”

Но ей легче дышать после того, как меняется эта пара букв в имени. Ее больше ничего не связывает с жизнью в Штатах, нет и никогда не будет сумасшедшей гонки амбициозности, давления из-за фамилии, вспышек фотокамер и вечных интервью. Только теперь Андреа понимает, насколько тяжелым был для нее груз ответственности из-за семьи — и насколько приятно быть в ответе только за себя. Она никуда не спешит, изучает город и его жителей. Пишет несколько научных работ о связи физики тела и магии человека — но в дискурс с другими колдомедиками не вступает; себя в качестве примера не покажешь, а магия Европы и Востока различается также категорично как и пятьсот лет назад. Поэтому Андреа просто отходит в сторону, помогает желающим в частном порядке и гордится каждым своим учеником.

Ей не требуется работа ради денег, ни она, ни ее дети не будут нуждаться — об этом позаботилась уже семья. Поэтому в сфере интересов Энди буквально все и ровным счетом ничего. Со временем, она больше разбирается в политике Туманного Альбиона и с интересом сравнивает происходящее в Америке и здесь — отнюдь не в пользу Британского острова. После нескольких лет отстраненности в ней вновь просыпается желание быть активной, амбиции проявляются в журналисткой карьере и участии во всех возможных социальных организациях. Приходится вспоминать школьные времена и обрастать толстой кожей, и оказывается, что сарказм — это что-то типа умения ездить на велосипеде, никогда не разучишься.

С Дэвином она знакомится практически сразу, когда тот появляется в Лондоне. Их идеи схожи, и Андреа горит возможностью еще больше помогать людям. Она становится его соратницей, вкладывает свои деньги в “Истоки” и действительно верит в то, что они занимаются нужным делом — по крайней мере она. В 2027 году у нее Энди значительно прибавляется забот со всеми катастрофами, свалившимся на Лондон, и девушка разрывается между группами поддержки, критикой действий власти - а потом и эстражистов, происходящим в “Истоках” — то ли еще будет.

СПОСОБНОСТИ И УМЕНИЯ
— Неофициальный чемпион Ильвермони по шахматам; отсюда непоколебимая логика и любовь продумывать стройные теории.
— Предпочитает писать такие же стройные и лаконичные тексты в “Люцерну”, ставит слишком много тире, за что ее ругает редактор: очень часто она пропускает те вещи, которые очевидны ей (“ну это же просто!”), но не так понятны широкому кругу читателей.
— В своих путешествиях по Азии много времени уделяла физическим практикам: йоге, цигун, кунг-фу; после этого каждый день тренируется, в превосходной физической форме.
— Со временем развила в себе эмпатичность — как пассивную эмоциональную легилименцию, поэтому привыкла не проявлять свои эмоции, чтобы лучше понимать окружающих. 

СОЦИАЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ
Андреа верит, что “Истоки” призваны помогать людям — она один из главных адвокатов Дэвина. После Чумы, концерта, отключений магии и Манипулятора делает то, что делала и до этого: помогает людям восстанавливать свои магические силы.
Критикует Британское правительство за нерешительность и консервативность, поддерживала курс Гермионы Грейнджер, состоит в Ж.О.П.

Отредактировано Alaine Podmore (2021-02-13 02:05:03)