За Джинни, к сожалению, нет. Но есть из альта за Гермиону) (сразу скажу, посты всегда разных размеров, тут не угадать, что и как выйдет, но всегда пишу от третьего лица).

- Спасибо, - такое, казалось бы совсем простое и обыденное слово, невольно заставило Гермиону покраснеть. От Драко в свой адрес слышать его было совершенно непривычно, и даже как-то странно, что ли. Но она видела на сколько для него важным оказался её неожиданный благородный порыв. И все сомнения девушки в плане того, что она может поступать неправильно, просто испарились. Это было правильным решением. Справедливым не по отношению к семье преступников, или даже оправданных волшебников, а по отношению к сыну, потерявшему отца.
Она была рада, что он не стал привлекать внимания к её минутной слабости, и не стал никак комментировать этот момент. А может ему было просто нечего сказать. Что он мог сказать, мне жаль, что моя ненормальная тётка пытала тебя на полу нашего дома? Это было бы забавно. Невольно на губах скользнула немного печальная ухмылка, от подобных мыслей, но девушка довольно быстро стёрла её, обратив своё внимание на Драко.
Она чувствовала определённую неловкость, когда он отодвигал ей стул, как и положено по этикету, но не стала акцентировать на этом внимание. Он был из семьи аристократов, у них подобные привычки были в крови. И если раньше, будучи ребёнком, он мог позволить себе об этом забыть, то теперь пренебрежению обычными правилами не было бы никаких отговорок.
Он начал говорить о том, что его мама не спуститься к ужину, однако, буквально прерывая его на полуслове в комнату вошла Нарцисса Малфой, собственной персоной.
- Миссис Малфой, - как положено по этикету поприветствовала девушка вошедшую хозяйку дома. Она была исхудавшей, слишком бледной, и даже голос отличался от той уверенной и с нотками снисходительности в тоне Нарциссы Малфой, которую знала Гермиона. Но не смотря на всё это, гордая осанка, безупречный вид и восхитительные манеры, всё это было при ней. Девушка поражалась этой женщине. Ей досталась очень нелёгкая судьба, и как бы тяжело ей не было Нарцисса всегда оставалась с поднятой головой.
Гермиона видела эту любовь сына к матери, и вселенскую любовь матери к нему. Ещё тогда, в зале суда, когда она впервые увидела их, именно эта любовь и бесконечная привязанность этих двоих друг к другу и сподвигла девушку бросить все свои силы, чтобы помочь им. Двум, сломленным душам, которые отчаянной цеплялись друг за друга. Гермионе даже страшно было представить, что стало бы со вторым, если бы с одним из них, что-то случилось. Ведь они были вдвоём против всего магического мира. Никто, никогда не узнает, что по настоящему творилось в семье Малфоев все эти годы, кроме них самих. Насколько всё было плохо или наоборот хорошо, никто не узнает, потому что эта семья умела хранить свои тайны как никто другой. Вот и сейчас, услышав слова Нарциссы Гермиона едва заметно улыбнулась, вежливо склонив голову, показывая, что заметила и мимолётный взгляд в свою сторону и поняла намёки в её словах. Что ж, не Гермионе их винить за подобные слова, но и она здесь была по большей части жертвой обстоятельств.
Если смотреть правде в глаза, именно благодаря её стараниям Нарцисса и Драко обошлись такой «малой кровью», особенно Драко. И при этом, за её же благородные порывы, ей словно в наказание приказали за ними же и смотреть. Мол пожинай плоды своих трудов. По правде говоря, немного обидно, она ведь хотела лишь как лучше… Но конечно, говорить о своей роли в их освобождении девушка не собиралась, да и зачем? Она ведь делала это не ради благодарности или чего-то ещё. Она сделала это лишь потому что считала правильным. Не смотря, на то, что большая часть её окружения старательно отговаривала девушку от подобного благородства.
- Мама… прошу. Не усложняй и без того шаткое положение. – его ладонь мягко, успокаивающе сжала пальцы Нарциссы. Завтра предстоит очень тяжелый день, а тебе нельзя волноваться, - явно нехотя, но Нарцисса всё же опустила эту тему, к невообразимому облегчению Гермионы. Напряжение итак буквально на ощупь можно было ощутить в этой комнате, продолжать подобные разговоры совершенно не хотелось.
Гермиона мысленно отсчитывала минуты, когда уже закончится этот невообразимо напряжённый ужин, и когда уже казалось бы, вот оно, всё… Нарцисса удивила девушку последующей просьбой.
- Драко… Включи наш вальс. – бескровных губ коснулась слабая улыбка. - Пожалуйста, - Гермионе даже не нужно было объяснять, что означает это самое «Наш». Заиграла довольно знакомая для Гермионы мелодия вальса, и девушка невольно вернулась взглядом к Нарциссе. Сердце болезненно кольнуло от понимания того, на сколько эта женщина тоскует по своему мужу. Она никогда особо не видела общения супругов Малфоев друг с другом, но стоило ей только подумать о том, какого было бы её маме, не стань отца, сердце готово было обливаться кровью. Казалось что эти двое просто не смогут существовать друг без друга. Неужели связь Нарциссы и Люциуса была так же сильна? Хотя, даже если и нет. Это был её муж, с которым она провела столько лет… Тут невозможно не тосковать… Чувствуя себя лишней в этот «личный» момент, Гермиона хотела было уже попрощаться и подняться к себе в комнату, но Нарцисса удивила её.  - Потанцуйте…  хотя бы немного. Не хочу чтобы завтра, во время похорон, передо мной стояла картинка камеры из Азкабана… Хочу видеть своего сына, кружащего под звука нашего вальса. – горький, едва различимый полушепот, застал девушку врасплох. Просьба казалась странной и даже немного неуместной, особенно в отношении Гермионы. Но Нарцисса устремила на сына такой взгляд, что сама волшебница прониклась до глубины души, и судя по всему Драко просто не смог воспротивиться желанию любимой матери. По сути, это ведь такая простая просьба… Поколебавшись лишь пару секунд, Драко устремился к ней, видя на сколько девушка была растеряна таким поворотом событий, но всё же протянул ладонь, приглашая её на танец. Девушка заколебалась, скорее от растерянности, нежели желая его оттолкнуть, но Драко видимо понял иначе.
- Всего один танец. – уточняет он, и буквально через миг добавляет - Прошу.
Гермиона подала ему руку, не смогла отказать. Впервые за сегодня она увидела в нём нотки того Драко, которого знала ещё в школе. Тот Драко Малфой не умел просить, он давил своим присутствием, а лицо его говорило всё само за себя. И вот сейчас, он явно пытался быть вежливым, но даже тогда, «просительных» ноток в его голосе не было от слова совсем. Он словно опасный хищник, нависал над сидящей Гермионой, буквально как змей, завораживая взглядом своих льдисто-голубых глаз, и как будто мысленно внушал ей согласие. Как будто иного быть и не могло.
Она поднялась со своего места, и не смотря на то, что её туника не совсем была удачным нарядом для вальса, девушка всё же прекрасно знала рисунок этого танца. Возможно девушка не практиковала его так часто как Драко или его мама, но Гермиона, даже к собственному удивлению, прекрасно вальсировала, словно преображаясь в момент танца. Если в обычной жизни она могла немного ссутулиться, быть немного неуклюжей и зажатой, то во время танца девушка просто наслаждалась музыкой и самим танцев. Родители привили ей любовь к классике, а уже учась в Хогвардсе, готовясь к Святочному Балу кубка волшебников Гремиона поняла, как ей нравится танцевать. Вот и сейчас, когда рука Драко опустилась на её спину, в районе талии девушка словно даже позабыла, кто именно перед ней.
- А просить ты так и не научился, - едва-едва слышно, так что бы её мог услышать лишь он, заметила девушка с лёгкой улыбкой, намекая на то, что в его слове «прошу» был скорее приказ или даже угроза, нежели просьба. Нет, она не пыталась его задеть или поддразнить, наоборот, ей это понравилось. Понравилось, что не смотря на всё, что с ним приключилось. Азкабан не сломал Драко. Да, ему пришлось повзрослеть куда быстрее, чем кому-либо из их ровесников, но всё же он выстоял, и стал мужчиной, который был готов продолжать жить с гордо поднятой головой. Такой Драко был ей непривычен, и в то же время он завораживал. – Это хорошо, - добавила девушка, чтобы ненароком Драко не уследил в её словах какого-то скрытого подтекста. Ей бы совсем не хотелось портить с ним итак непростые отношения. Она просто сказала, что думала. Если логически поразмыслить, она сделала ему комплимент, что за все годы их знакомства было впервые, и это явно удивило юного Малфоя. Возможно он ждал от неё совсем другой реакции и поведения…   
Что же касается самого танца, она легко следовала за Драко, довольно грациозно двигаясь и не разрушая рисунка танца. Мелодия была не самой простой, как и сам рисунок, но они оба двигались на удивление слаженно. Скажи кто-то ей ещё пару лет назад, что она вот так спокойно, и даже с долей наслаждения будет танцевать с Драко, Гермиона бы посмеялась этому человеку в лицо. Но это оказалось на удивление просто и даже приятно. Куда лучше, чем с вечно спотыкающимся Роном, немного неуклюжим Гарри, и с пусть и грациозным, но слишком порой самовлюблённо-высокомерным Виктором Крамом. Драко вёл уверенно, но очень плавно, что позволяло в полной мере получить удовольствие от этого танца, и девушка практически сразу расслабилась, просто наслаждаясь им.
Когда же мелодия подошла к концу, она как и положено, немного склонила голову, благодаря за танец, и отступила от Малфоя. Немного покрасневшая, но с довольным, живым блеском в глазах, свойственным лишь Гермионе Грейнджер. Смысла говорить что-либо она, по правде говоря не видела. Завтра для семьи Малфоев будет очень тяжёлый день, поэтому девушка решила, что им наверняка есть, что обсудить.
- Я, пожалуй, пойду, - она не стала говорить, что уходит специально, чтобы дать им возможность побыть наедине и обсудить семейные вопросы. Это итак было ясно. Она старалась проявлять всевозможную тактичность и уважение по отношению к Малфоям, которая только была возможна в нынешних обстоятельствах. Уже собираясь уходить, Гермиона на миг заколебалась, поджимая губы, словно не уверенная стоит ли говорить, то что собиралась. Но она была слишком «гриффиндоркой», чтобы промолчать и просто поставить завтра их перед фактом…
- Я знаю, что церемония похорон будет закрытой, но мне было велено присутствовать на ней, - на удивление уверенным, хоть и мягким голосом, сообщила девушка. Она понимала, что по сути это наглое вмешательство в личное пространство, но обстоятельства были такими, что отказаться Малфои не могли. Будь на её месте кто-то другой, он бы просто явился на похороны, даже не сообщая и не спрашивая их мнения, всё же, кто будет церемониться с преступниками, хоть и оправданными. Но она не могла так поступить. – Мне правда жаль, - это уже она сказала глядя в глаза Нарциссы Малфой. В этих словах было многое, и Гермиона если не вслух, то взглядом давала понять, что она сожалеет не только о том, что завтра нарушит их семейное уединение при прощании с Люциусом, но и искренне соболезнует ей в утрате супруга. Как и до этого она выразила свои искренние соболезнования Драко. – Спокойной ночи, - вежливо улыбнувшись, едва кивнув головой, всё же попрощалась девушка, и наконец направилась в свою комнату, оставляя мать и сына одних и не желая видеть их реакцию на свои слова. 
***
Утро было пасмурным и холодным, впрочем, само поместье Малфоев так и дышало напряжением, холодом и трауром, Гермиона буквально кожей ощущала это напряжение и оно вызывало мурашки по коже. Она и без того, после своего прошлого визита не любила это место, а сейчас оно словно Дементор высасывало из неё всё хорошее и положительное, вновь и вновь возвращая к мрачным думам… Из-за этого она и проснулась с утра с синяками под глазами. Её мучали, казалось бы давно забытые кошмары… Словно она вновь оказалась в том страшном периоде войны… А руку с утра как будто всё ещё жгло палочкой Беллатрисы, хотя Гермиона и понимала, что это невозможно… Грейнджер откровенно не знала как сможет провести в этом поместье целый год. Оставалось лишь надеяться, что после похорон Люциуса Драко займётся поместьем и вдохнёт в него жизнь, прогоняя призраков прошлого. Да, у Драко были хорошие воспоминания, связанные с детством, но так же были и воспоминания о времени, когда здесь со своими прихвостнями обитал Тёмный Лорд. Наверняка Драко захочется что-то изменить или обновить, чтобы прогнать хотя бы часть этих «призраков прошлого». Но это всё после… Сейчас же, Гермионе вновь предстояло поговорить с Драко.
Он как раз ожидал Нарциссу внизу, всё в той же ненавистной Гермионе комнате, когда девушка спустилась.
- Драко, - обратила его внимание на себя девушка. Он был весь в чёрном, как и положено в трауре, да и сама Гермиона, впервые наверно за всю жизнь была вся в чёрном. Пусть она и не носила траура, но она собиралась присутствовать на похоронах, не подумать о должном виде было бы настоящим оскорблением а этого она не хотела.
- И вновь ты думаешь о нём, - она словно в живую услышала недовольство Рона, которое он выразил в своём утреннем письме. Он каким-то образом узнал о том, что девушка заполучила палочку Люциуса для Драко, и прислал гневное письмо, полное презрения и ненависти к Драко и искреннего непонимания, почему она так печётся об этом пожирателе и его матери. Гермиона даже не стала отвечать на его письмо, и просто открыла следующее, которое уже было из Министерства Магии, и которое она ждала даже с некоторым волнением.
Она знала, что Драко отправил запрос о том, чтобы ему разрешили использовать палочковую магию для похорон отца. И знала, что на это ему собирались ответить категорическим отказом, решив что это нарушает пункты приговора. Тогда, как ни странно за Драко заступился Гарри, напомнив, что там будет Гермиона, которая будет следить за ним, и не допустит нарушений.  Письме сообщали, что они разрешили Драко использовать палочковую магию, только в присутствии Гермионы, чью палочку, собственно говоря, ему и разрешили использовать, отказавшись выдавать ему его собственную или палочку Нарциссы. Такой ответ не пришёлся Гермионе по душе. Это казалось неправильным. Да и не каждый волшебник даст свою палочку добровольно кому-либо, тем более потенциальному врагу. Видимо в министерстве на это и рассчитывали, в надежде, что Гермиона откажется давать свою палочку и Драко придётся пригласить кого-то для проведения службы.
Признаться по правде, девушка колебалась. Не потому что боялась, а просто она не привыкла доверять свою палочку кому-либо, особенно после войны. Это стало для неё табу. Словно ещё одна, так и не разгаданная ею же самой травма после всех произошедших событий. Но сейчас, глядя на Драко, который за маской аристократа скрывал свою боль и тоску по родителю, и своё беспокойство о состоянии матери, Гермиона не была уверена, что сможет ему отказать.
Девушка протянула Драко письмо из Министерства, чтобы он сам ознакомился с их решением. Голубые глаза быстро пробежались по строчкам, и лишь сжавшие бумагу до побеления пальцы, выдали Гермионе как на самом деле сильно его взволновало это решение. Судя по взгляду, который он устремил на Гермиону, он был абсолютно уверен, что она ему откажет. И в нём сейчас боролись противоречивые чувства. Желание потребовать от неё, то что ему нужно, и понимание того, что требованиями он от неё ничего не добьётся, а значит нужно её попросить.
Однако, он не успел ничего сказать, потому что за спиной Гермионы послышался голос Нарциссы. Девушка обернулась к ней и в который раз восхитилась этой сильной женщиной. Драко, в беспокойстве метнулся к матери, видя что та явно была очень подавлена хоть и старалась это скрыть.
Гермиона лишь кивнула Нарциссе, не желая отвлекать сына и мать от их беседы. Когда же те на пару мгновений замолчали, она всё же вздохнула, приняв для себя окончательное, но оказавшимся для неё таким сложным и невообразимым, решение.
Она подошла к Драко, вновь тем самым привлекая внимание Малфоев к себе. В горле словно застрял комок, на столько ей было тяжело сказать что-то вслух, потому что всё ещё было желание передумать. Пересилив себя Гермиона достала свою палочку, и протянула её Драко. Молча, без слов, с уверенно поднятой головой, и всем своим видом показывая, что она ему доверилась, и что она считает это правильным. Опять…
Сказать, что Драко был удивлён, не сказать ничего, не говоря уже о ничего не понимающей Нарциссе, в едва заметном удивлении смотрящей, как Драко берёт палочку из рук юной волшебницы.